Мадам Казанова

Тогда я не заметила заключенного в его словах самодовольства. Я уткнулась в его офицерский китель, а он взял меня за подбородок и приподнял мое лицо.

— Это ненадолго, — пообещал Наполеон. Я посмотрела на него со вздохом, и он поцеловал меня. На его губах, в его глазах играла улыбка, когда он прошептал мне: — До свидания, моя прелесть.

Он ни разу не вспомнил, что оставляет на произвол судьбы свой корсиканский батальон, бросает людей, выбравших его командиром. Да, этот человек имел обыкновение без малейших колебаний избавляться от ненужного балласта. В то время мне почему-то казалось, что я стану исключением.

Потянулись долгие месяцы тоскливого ожидания. Мой любовник и мой жених находились в Париже, в письмах обоих содержались тревожные известия. Во Франции происходило что-то ужасное: страна находилась в состоянии войны, противник перешел границу и продвигался в глубь территории. Париж был охвачен паникой, деньги обесценивались, голод и массовые беспорядки приближали окончательное падение правительства. Всем распоряжалась толпа, в Законодательном собрании царило полное замешательство, что и сыграло на руку Наполеону. В армии ощущалась такая нехватка офицеров, что военные власти, которые собирались было отдать Наполеона под трибунал, вернули его на прежний пост. Наполеон писал в своем письме Джозефу:

Думаю, что скоро я уже откажусь от командования батальоном в Аяччо. В любом случае я останусь теперь жить во Франции.

И ни слова привета для меня, не говоря уже о былых намерениях взять меня с собой.

На всякий случай я все же решила освежить в своей памяти французский и принялась заучивать новые слова и выражения, не переставая думать о Наполеоне. Пригласит ли он меня приехать к нему во Францию?

Деятельность Карло в Париже оказалась невероятно успешной. Он выступил в Национальном собрании с речью, которая была выслушана с величайшим вниманием, а его обращенный к королю призыв уничтожить всех врагов нации силой оружия почти все делегаты встретили аплодисментами. Теперь даже тетя Летиция гордилась Карло — успех обладает способностью мирить людей. Однако одно событие следовало за другим, и то, что было хорошо сегодня, становилось плохим завтра. Разнузданные толпы народа окончательно вышли из-под контроля, и в стране воцарилась власть террора. В один прекрасный день эти толпы штурмом взяли королевский дворец Тюильри, перебив охранявших его швейцарских гвардейцев, которым попросту было приказано «сложить оружие». Короля и его семью арестовали, поместили под стражу в одну из парижских церквей. Монархия в этой стране пала, а хаос продолжался.

Наполеон остался во Франции, и ему было присвоено очередное звание капитана — под указом о присвоении звания стояла подпись Людовика XVI. Таким образом, он стал одним из тех последних, кто получил повышение из рук короля. От Карло не поступало никаких известий. А ведь он был сторонником монархии и открыто заявлял об этом. Неужели он находится под арестом? Но, возможно, ему удалось бежать и сейчас он где-то скрывается?

Из Франции поступали все более страшные сообщения. Париж тонул в крови. Теперь даже тетя Летиция начала терять свою обычную уравновешенность. Ее, разумеется, беспокоила не судьба короля, а то, что в этой опасной стране находились ее дети — Марианна-Элиза, Лучано и Наполеон. Она часами бормотала молитвы, стоя на коленях перед статуей Мадонны в церкви, и вскоре заразила меня своим беспокойством. Я стала тревожиться за Наполеона, за Карло и тоже начала молиться за них, хотя и не была уверена в том, что мои молитвы будут услышаны. Ведь я оставалась нераскаявшейся грешницей, просившей Всевышнего о возвращении любовника и о безопасности обманутого мной жениха. И все же прохладный сумрак церкви успокаивал меня; я стояла на коленях, вдыхая запах ладана, и втайне надеялась, что Господь Бог сжалится над моим растревоженным сердцем.

Я не знаю, чьи молитвы были услышаны — тетя Летиция утверждала, что ее, и даже поставила по этому поводу свечку Мадонне, — но в сентябре Наполеон и Марианна-Элиза в целости и сохранности вернулись в Аяччо. Я словно окаменела, когда вокруг стали вдруг раздаваться громкие приветственные возгласы и крики восторга — семейство Бонапарт не сдерживало себя в проявлении родственных чувств. Они обнимались, целуя друг друга, кричали и смеялись; самые младшие визжали от восторга, а Паолина истерически хихикала. Обо мне они совершенно забыли. Неужели Наполеон тоже выбросил меня из памяти и забыл, что просил дождаться его? Но вот он стал искать меня глазами, нашел и поверх голов всех остальных открыто улыбнулся мне. Его глаза блестели, а на губах появилась нежная улыбка. У меня сразу же отлегло от сердца — он ничего не забыл.