Мадина

– Мой отец – лицемер и тиран. И так было всегда. Конечно, ни за что не поверишь, что он такой: он же так высоко ценит ислам, не пропускает ни один пятничный намаз. Но это только игра для окружающих, на публику. Театр, а мы в нем марионетки, которыми он ловко управляет. Моя мать поседела, когда ей не было и тридцати. Потому что она столько всего натерпелась от этого тирана: он убил мою сестренку, пусть и не прямо, но косвенно этому поспособствовал, он поднимал на нее руку, да так, что довел дело до внутренних травм и кровотечения, и моя мамочка лишилась возможности иметь детей, в чем он в последующем ее и обвинял. Я видела все это собственными глазами. Он не хранил верность моей матери и не потрудился даже этого скрывать, хотя он клялся моему деду уважать его дочь. Мурат Алиев – хозяин своему слову: захотел – дал, захотел – забрал обратно, – горько усмехаюсь, вытирая набежавшие слезы. – А когда я подросла, он добрался и до меня. Все эти травмы, Лев, его рук дело. А все потому, что я впервые в жизни сказала против слова отца. Я отказалась выходить замуж за человека вдвое старше меня. Отец договорился о браке, потому что, породнившись с Амирханом, он получит выгоду в бизнесе. Я всего лишь разменная монета в жизни собственного отца. Инструмент для достижения цели. А моя мать просто для статуса. Я могла бы согласиться на его условия в другой ситуации, чтобы сбежать от гнета и тирании в отцовском доме, но я слышала, что творит Амирхан с молодыми девушками. Я не знакома с ним лично, но просто так слухи среди прислуги не появятся. А я не хочу повторить судьбу своей матери. Ты спрашивал, кого я боюсь до ужаса, Лев? Кто живет в моих кошмарах, избивая меня или мою маму? Это мой отец. Я боюсь мужчину, который должен беречь и любить меня. Говорят, так ведут себя настоящие отцы по отношению к дочерям.

Я настолько ушла в собственные мысли, пока изливала душу мужчине, что не заметила, как он оказался напротив меня, присев на корточки. Я поднимаю на него растерянный взгляд, а он обхватывает мои ладони, которые все еще держат кружку, слегка сжимает их и тихо произносит, глядя своим гипнотизирующим взглядом прямо мне в душу:

– Ничего не бойся, Мадина. Я буду тебя беречь.

И я снова не могу сдержать слез. Потому что слова «Я буду тебя беречь» важнее пресловутых «Я тебя люблю». Любить можно все, что угодно: хорошую музыку, кино, свою собаку или что-то еще, тут список ничем не ограничен. А берегут обычно самое дорогое сердцу.

– Спасибо, Лев. Я…не знаю, как словами выразить все, что сейчас творится у меня на душе. И спасибо за доверие. Я очень ценю.

– И тебе спасибо, малышка. Но надо что-то делать с твоими кошмарами, так ты загонишь себя. У меня есть хороший психолог, она считается одним из лучших в городе, я могу договориться, и она будет приходить домой, когда меня нет.

Отчаянно мотаю головой. Доверять, Лев негласно просил довериться ему…

– Лев, могу я попросить тебя?

– Да, конечно.

– У тебя же есть связи…ты говорил, что благодаря работе ты завел полезные знакомства…Пожалуйста, ты не мог бы что-то узнать о моей маме? Я очень волнуюсь за нее, она осталась один на один с этим чудовищем. И если я узнаю, что с ней все в порядке, я, возможно, немного смогу успокоиться.

Он, не сводя с меня глаз, подносит мою руку к губам и аккуратно целует тыльную сторону ладони. Я снова смущаюсь, чувствую, как краснею до корней волос, но взгляда так и не отвожу.

– Я все сделаю, малышка, не беспокойся. А сейчас пойдем, тебе надо отдыхать, попробуй уснуть.

Глава 9

Лев

Я привык сдерживать свои обещания. Именно поэтому я, с утра отпросившись у Арсения и предупредив, что меня не будет сегодня первую половину дня, еду туда, где прошло мое детство и юношество. Где будут душить воспоминания. Но я справлюсь. Ради моей девочки я смогу договориться с демонами прошлого.

Она просила все узнать через мои связи. И я действительно мог бы, есть у меня среди бывших пациентов парочка, к кому я бы мог обратиться с таким щепетильным вопросом. Мне бы это ничего не стоило. А вот для Мадины такой интерес к ее семье с моей стороны грозит огромными проблемами. В частности, встает вопрос ее безопасности. Несложно будет выяснить, что она попала в мою клинику с моей же подачи, а на следующий день бесследно оттуда исчезла. И обязательно найдутся те, кто что-то видел и слышал. А эти слухи в конечном итоге приведут к тому, что ее отец узнает о том, где она скрывается. Именно поэтому, чтобы не подвергать такому риску свою девочку, я лично попробую узнать о ее матери.

Прошло шестнадцать лет, а на улице, где я вырос, ничего не изменилось, за исключением нашего дома. Вернее, уже давно не нашего. Судя по тому, что мне удалось увидеть за забором, а именно: заброшенный сад, грязные и мрачные окна, разбитый фонарь над верандой, здесь давно никто не жил. Такое ощущение, что счастье ушло из этого дома вместе со смертью моих родителей.