Маэстро, шедевры и безумие

Поначалу согласие относительно возможного числа заинтересованных пользователей отсутствовало. Когда же появилась итоговая цифра, спокойная сдержанность сменилась искренним изумлением — симфонии были скачаны 1,4 миллиона человек. Многие из них вообще с классической музыкой знакомы не были, на что указывает число тех, кто скачал в качестве начального выбора первую и вторую симфонии (по 150000 на каждую), предпочтя их часто исполняющейся и исторически значимой «Героической» (90 000), название которой известно всякому, кто сведущ в классической музыке. Еще более обнадеживающим выглядело то обстоятельство, что музыку скачивали в двадцати шести странах. Наибольшие контингенты, две пятых от целого, оказались сосредточенными в Соединенном Королевстве и США. Однако 17000 скачиваний пришлось на Вьетнам, 15000 на Таиланд и 13000 на Тайвань. То есть выяснилось, по-видимому, что аппетит к классическим шедеврам питают и в тех странах, в которые индустрия грамзаписи не заглядывала и в лучшие ее времена. Райт пришел в восторг. «Мы надеемся, что это подтолкнет новые аудитории к изучению классической музыки посредством Интернета» — заявил он не вебсайте Би-Би-Си.

Представителей того, что еще уцелело от индустрии грамзаписи, едва не хватил удар. Они направляли жалобы в Парламент и требовали ввести ограничения на такого рода деятельность. «У нас крадут наш рынок» — говорили руководители лейблов, забывая, что в последнее время сами они напрочь отказывались от Бетховена. Райт предложил им совместное использование его допускающей скачивание музыки базы данных. Возможностью этой воспользовались лишь немногие, поскольку «рыночного» Бетховена у лейблов уже не имелось. Индустрия грамзаписи беспомощно следила за тем, как публика проходит в больших магазинах мимо стендов с записанной ею музыкой, как она приступает к поискам в живом и непредсказуемом Интернете. То был фундаментальный перелом в массовом поведении — последний оборот музыкального диска. В последующие месяцы крах компании «Tower Records» оставил многие крупные города без магазинов, в которых продавались записи классической музыки, «Warner» прекратил из выпуск, а «Sony RMG» — комбинация «Columbia» и «Victor» — уволила президента отделения классики Гилберта Хетеруика и большую часть его сотрудников. Игра закончилась: еще одна форма искусства претерпела безвременную кончину.

Часть II

Шедевры: 100 главных вех столетия грамзаписи

Составить список вершинных достижений классической грамзаписи это далеко не то же самое, что каталогизировать главнейшие из произведений английской литературы. Последние распадаются на три категории — неоспоримо важные, то ли важные, то ли не очень и — во всяком случае, влиятельные.

Первая группа самоочевидна: «Кентерберийские рассказы», «Король Лир», «Потерянный рай», «Оливер Твист», «Великий Гэтсби», «1984», тетралогия Джона Апдайка о Кролике — произведения, сформировавшие мир, в котором мы живем.

Во второй начинаются трудности выбора — «Гамлет» или «Отелло», «Мельница на Флоссе» или «Женщина в белом», «Повесть о двух городах» или «Большие надежды»; Эдит Уортон или Кэтрин Мэнсфилд, «Американская пастораль» или «Заговор против Америки» Филиппа Рота, Салман Рушди — или лучше не надо? Проблема в том, чтобы назвать книги, которые никто не оспорит и которые одновременно представляют автора каждой в лучшей его форме.

Третий раздел наиболее труден и, потенциально, наиболее спорен. Он содержит произведения, которые определяют жанр либо эпоху, но не обладают долговечными литературными достоинствами; малоизвестные сочинения и недооцененных авторов; тексты изысканные и непретенциозные — выбор здесь может казаться причудливым, однако он добавляет целому новое измерение сложности. При таких условиях «Костер тщеславий» Томаса Вулфа может оттеснить свою одногодку, книгу Иэна Макьюэна «Дитя во времени», «Раскрашенная птица» Ежи Козински возобладает над его же куда более известным «Садовником», а «Утц» Брюса Чатвина займет положенное ему особое место. В составлении этого списка присутствует и направляющая логика, и немалая доля веселья, а удовольствие, которое от него в конечном итоге получаешь, определяется возможностью показать искусство как обособленный, неразрывный артефакт.

Опасность же состоит в том, что ты начинаешь стараться действовать наверняка и включать в свой список то, что самоочевидно. Эдгар Алан По — писатель, несомненно, великий, однако есть ли среди его произведений безусловные шедевры? Для того, чтобы вообще исключить По из антологии английской литературы, составителю требуется отвага, но если задача составляемого им перечня в том, чтобы вызвать интерес и доверие, он обязан демонстрировать уверенность в себе и убежденность, опуская некоторые прославленные имена и заменяя их по меньшей мере парой претендентов, пребывающих на внешней периферии общепринятого.