Маэстро теней

Единственный настоящий грех такого безупречного человека, как Креспи, подумала Сандра.

Она была уверена, что ни грозный метеопрогноз, ни блэкаут не помешают комиссару насладиться в одиночестве этими минутами блаженства. И в самом деле, отправившись на его поиски, Сандра застала его там, где и ожидала встретить.

– Вега, что ты здесь делаешь? Разве тебя не отпустили на весь день?

Комиссар едва успел зажечь сигарету.

– Нам нужно поговорить.

– О чем?

– Кто такой Витали?

Креспи выдохнул дым, глаза у него забегали.

– Что за вопрос?

– Я собираюсь узнать, кто такой Витали на самом деле…

– Почему бы тебе не вернуться домой? Ты слышала, что Тибр может выйти из берегов?

Сандре, однако, не было до Тибра никакого дела. Она подошла к комиссару и заглянула прямо в его маленькие зеленые глазки:

– Ты, он, старший комиссар, начальник полиции: утром все вы вместе устроили для меня хороший спектакль. Что за этим кроется? Я имею право знать.

– Тебе все рассказали. Что еще тебе нужно знать?

– Не так плохо, что вы впутали меня в это дело. Куда хуже то, что и ты стоишь за подобной пакостью.

Креспи молчал слишком долго. Похоже, слова Сандры задели его самолюбие.

Значит, она не ошиблась. И пошла напролом:

– Я всегда думала, что ты не такой, как другие, ты – лучше. И всегда тебе доверяла. Доверяю и сейчас, иначе бы не пришла.

Креспи – хороший человек. И Сандра знала о его тайном местечке только потому, что он сам привел ее сюда, когда она разрыдалась, не выдержав напряжения. Это случилось после ужасного завершения охоты на Римского монстра и после того, как она распрощалась с Маркусом. Креспи не хотел, чтобы другие полицейские видели ее в слезах, поэтому предложил ей убежище и подставил плечо.

– Ну же, комиссар, скажи мне, что происходит. Пожалуйста.

Креспи так глубоко вздохнул, что выпирающее брюшко заколыхалось. Пригладил волосы, почесал в затылке, подыскивая убедительный предлог, чтобы пресечь расспросы. Наконец нашел.

– О подобных вещах стараются не говорить. Тема двусмысленная, неудобная… И налогоплательщикам не нравится, когда их деньги расходуют на такие дела, особенно когда вокруг столько обычных преступников, которых нужно ловить. И пресса не устает подливать масла в огонь, формируя общественное мнение. Вот почему у Витали особый статус в полиции, он предпочитает не афишировать то, чем занимается.

Смысл его речей ускользал от Сандры. Комиссар был не в своей тарелке, явно увиливал от ответа.

– Креспи, о чем ты говоришь? Чем он занимается? Ничего не понимаю…

Комиссар сглотнул, пристально посмотрел на нее:

– Руководит отделом эзотерических преступлений.

Сандра мгновенно поняла, почему комиссар медлил с ответом.

– Что за отдел?

– По правде говоря, его представляет один Витали, – заговорил комиссар вполголоса. – Занимается преступлениями, которые имеют отношение к религии: проповедниками, которые улещают беззащитных молодых ребят, заманивают их в свои общины и обращают в рабство; оголтелыми фанатиками, которые убивают, дабы очистить общество от грехов; сектами сатанистов…

Сандра снова вспомнила видео с сотового телефона. Какое именно действо она наблюдала? Впечатление, что на ее глазах совершилось что-то вроде человеческого жертвоприношения, не пропадало. Слова Креспи только усилили его.

– Расскажи мне о Витали.

– Он говнюк, но ты и сама это поняла.

Странно было услышать такое слово из уст Креспи, который всегда следил за своей речью, никогда не бывал вульгарен. Если уж он опустился до такого лексикона, стало быть, знает, о чем говорит.

– Да, он мне тоже не понравился.

– Конечно, только не слишком об этом распространяйся. Материи, которыми занимается Витали, весьма деликатные, он привык действовать в серой зоне. При расследованиях ему предоставляются широкие полномочия, у него повсюду уши. Это влиятельный человек, его даже начальство боится. Поговаривают, будто ему ведомы разные секреты и это ему гарантирует служебную неприкосновенность.

– Что ты имеешь в виду?

– Что ему позволено прибегать к нестандартным методам, которые балансируют на грани Уголовного кодекса, хотя по видимости законы не нарушаются. В делах, которые он ведет, сохранить тайну важнее, чем добиться результата.

Сандра пристально взглянула Креспи в глаза:

– Ты ведь тоже боишься его, правда?

Креспи отбросил окурок и, вопреки правилу, которое сам для себя установил, закурил новую сигарету. Глубоко затянулся и наставил на Сандру указательный палец:

– Послушай меня хорошенько: держись от него подальше, ясно? Не суйся в его дела, отступись.

– Тогда ты объясни мне, что это за видео…

– Мать твою, да ты не слушаешь, что тебе говорят! – Креспи явно вышел из себя. – Возвращайся домой и насладись как следует выходным, который подарил тебе Витали.

– Видео, – не отставала она.

Старый полицейский поглядел на нее, выпуская дым, потом нехотя продолжил:

– Возможно, убийца заставил жертву выпить состав на основе едкого натра, разбавленного, чтобы ослабить действие и продлить мучения. Да, боль играет важную роль в этом действе.

– Объясни почему.

– Потому что речь идет о ритуальном убийстве.