Мафия и власть

В процессе спора все трое страшно горячились, таращили глаза и размахивали руками. Бабангида временами даже принимался вертеться на месте, словно в ритуальной пляске, выкрикивая наиболее понравившееся ему слово, например: «Жулик! Жулик!» Однако подобные сцены повторялись ежедневно, и потому общая подруга Фатима все так же равнодушно сидела в кресле, пуская слюни на платье. Но вот прозвучал звонок, и все застыли как по команде и уставились на дверь. Приход покупателя прекращал здесь все споры. Адетунджи подошел к двери и спросил:

— Кто там, чего надо?

— Эдик, открой, это я, Серега, — по привычке заискивающим тоном ответил наркоман.

— У тебя денег нет, пошел вот отсюдова! — сурово произнес «Эдик» Адетунджи.

— Есть, Эдик, я достал, — заторопился наркоман. — Открой, посмотри!

Сделать глазок на своей двери нигерийцы так и не удосужились, и люди Коляна знали об этом со слов наркомана Сереги. Чтобы взглянуть на деньги, африканцам требовалось приоткрыть дверь, закрытую на цепочку. Однако избалованные безнаказанностью африканцы никакой опасности в этом не видели. Дверь приоткрылась, и одновременно с этим наркоман кубарем отлетел в сторону, отброшенный могучей рукой Рекса. Андрей Спиридонов уже стоял с пистолетом наготове. Едва в появившейся щели засверкали белки глаз Адетунджи, как Андрюха вскинул пистолет. Снабженный глушителем «ПСМ» произвел только глухой хлопок, однако пуля, выпущенная в упор, с липким хрустом пронзила череп, вырвала затылочную кость, забрызгав кровью и мозгами всю прихожую, пролетела через комнату и со звоном разбила стекло в серванте. Адетунджи, издав короткий вскрик, с шумом опрокинулся навзничь. Его компаньоны оцепенели, не понимая, отчего вдруг стекла начали разбиваться сами собой, а тем временем Зародыш вытащил из сумки предусмотрительно прихваченные импортные ножницы по металлу и в одно мгновение перекусил ими цепочку. Зародыш с ножницами наперевес и Спиридонов с пистолетом ринулись вперед, а Рекс задержался на секунду.

— Ты чего расселся? — свирепо обратился он к наркоману, сидевшему на полу и оторопело взиравшему на все происходящее. — А ну марш в квартиру!

— Да я лучше пойду, — заскулил Серега.

— Пристрелю прямо здесь, гад! — рявкнул Рекс. — А ну подъем!

Тем временем Зародыш, ворвавшийся в комнату с ножницами наперевес, ткнул ими в бедро, словно штыком, Салембу Мулембу. Однако от героина болевая чувствительность у гиганта притупилась, и он громадными черными ручищами вцепился Зародышу в глотку. Сопротивляться такой силе было невозможно, и Зародыш прохрипел из последних сил:

— Аспирин, спасай!

Спиридонов замешкался, потому что, перескакивая в прихожей через труп Адетунджи, поскользнулся на разбрызганных мозгах и упал. Бабангида с воплем бросился на него, но неожиданно столкнулся с Серегой, которого Рекс мощным пинком втолкнул в квартиру. Оба в обнимку грохнулись на стол и вместе со стаканами и бутылками рухнули на пол. В этот момент Спиридонов извернулся на скользком полу и открыл огонь. Захлопали выстрелы, осколки люстры со звоном посыпались на пол, затем разлетелась на куски стоявшая на серванте статуэтка, но Салемба Мулемба продолжал ломать слабеющее сопротивление Зародыша. Попасть в нигерийца было трудно, поскольку Зародыш прикрывал его своим телом. Рекс толкнул ногой Спиридонова и крикнул:

— Не стреляй!

Ворвавшись в комнату, Рекс мимоходом пнул в голову Бабангиду, попытавшегося было подняться с пола, и с пистолетом наизготовку двинулся к борющимся. Нигериец, прикрываясь своей жертвой, поволок ее в другую комнату, окна которой выходили как раз туда, где у входа в подъезд сидели старухи. Рекс поднял пистолет. Африканец съежился, прячась за телом Зародыша, но, поняв, что смертоносное дуло достанет его везде, отшвырнул от себя своего противника и с ревом бросился в окно. Раздались грохот и звон бьющегося стекла, которые слились воедино с визгом наконец-то очнувшейся Фатимы. Визг оборвался коротким хлопком — это Андрей не долго думая всадил негритянке пулю в лоб, и Фатима бессильно откинулась на спинку кресла. Салемба Мулемба как был, в трусах и в майке, с тяжким стуком приземлился на покрытую опавшей листвой влажную землю между деревьями и больше не подавал признаков жизни. Старушки, оживленно обсуждавшие визит милиции, от такого зрелища мгновенно умолкли и погрузились в оцепенение. А в квартире тем временем Рекс и Спиридонов допрашивали Бабангиду:

— Где деньги? Где товар, сука?

Негр только мотал головой и бормотал какую-то чепуху, притворяясь, будто не понимает по-русски. Зародыш, еще с трудом двигавший головой, тем не менее начал, помогая подельникам, вытаскивать ящики из серванта и вываливать их содержимое на пол.

— Последний раз спрашиваю — где? — поднимая пистолет, процедил Рекс. Негр сжался в комок и трясущейся рукой показал на антресоли.

— Спасибо, — поблагодарил Рекс и нажал на спуск. Тело нигерийца дернулось и бессильно обмякло, а вокруг простреленной головы стала расти лужа крови.