Мафия и власть

Охранник не стал дослушивать этот спор — он достал из-под куртки пистолет, открыл дверь и выскользнул на площадку. Все пространство первого этажа было затянуто известковой пылью от штукатурки, сбитой осколками со стен и потолка. Из-за двери какой-то квартиры неслись панические вопли, однако выйти никто не осмеливался. Охранник сделал несколько осторожных шагов и заглянул на нижний лестничный марш, шедший от входной двери на площадку первого этажа. У двери в полумраке и известковом тумане он увидел бесформенную массу из нескольких человеческих тел, нагромоздившихся друг на друга. Вглядевшись, он не заметил в этой груде никакого шевеления. «Кажется, всем хана», — с облегчением подумал охранник и взялся за перила, готовясь спуститься вниз и добить тех, в ком еще теплилась жизнь. Внезапно прямо в темной груде сверкнула вспышка и оглушительно грохнул выстрел. Пуля свистнула у самого уха охранника и с лязгом врезалась в распределительный щит. В момент второго выстрела охранник отскочил к стене, и пуля, взвизгнув, отрикошетила от стойки перил. Из груды тел, пошатываясь, поднялась человеческая фигура и толкнула дверь. Дверь не поддалась — то ли толчок оказался слишком слабым, то ли ее покорежило взрывом. А сверху уже слышались торопливые шага — это спускались молодые люди, у каждого из которых в левой руке был кейс, а в правой — пистолет. Раненый боевик кое-как преодолел внутреннюю дверь, но когда он собрался толкнуть дверь, которая вела на улицу, за спиной у него загремели выстрелы. Молодые люди стреляли практически в упор — боевик задергался от нескольких попаданий, выронил автомат, который держал дулом вниз в правой руке, однако все же сумел открыть дверь. В дверном проеме он зашатался, попытался уцепиться за косяк, но рука сорвалась, и он тяжело рухнул вниз лицом на асфальт перед подъездом. Его нога в потрепанной кроссовке застряла в дверном проеме, и дверь не смогла закрыться. Молодые люди и охранник быстро спустились к тем троим, которые неподвижно лежал и у начала лестничного марша, и хладнокровно сделали несколько контрольных выстрелов. Теперь, когда двери были открыты, бойцы хорошо видели, куда надо стрелять.

Слава Парфенов без особых затруднений отыскал офис фирмы «Успех», хотя с того самого момента, как он очнулся от беспокойного сна и вспомнил, что ему предстоит, его трясло от нервного напряжения. Пару раз он проскочил на красный свет, так что Назим взглянул на него с удивлением и заметил:

— Слушай, куда гонишь? Торопиться не надо!

Слава постарался взять себя в руки, и до внушительного здания сталинской постройки, в котором размещался «Успех», они доехали без приключений. Однако Слава вновь занервничал, видя, как странно смотрятся на тихой московской улочке смуглые и словно запыленные таджики, обвешанные спортивными сумками, в которых скрывалось оружие. Не успел Слава задаться вопросом, что же они будут делать с кодовым замком подъезда, как немец Зайнеддин вынул из своей сумки

к одним ударом вогнал ее плоский конец в щель у косяка и, поднатужившись, со скрежетом и хрустом вывернул замок. Дверь распахнулась, и все четверо, на ходу доставая из сумок оружие, скользнули внутрь, в полумрак подъезда, покалеченная дверь сама закрылась за ними. Однако через пару секунд она вновь распахнулась настежь — когда в подъезде ухнул взрыв и на улицу вынесло облако дыма и известковой пыли. Откуда-то сверху со звоном вылетело стекло и вдребезги разлетелось у входа в подъезд. Слава решил, что это выбили дверь в офис «Успеха», и вытер о брюки вспотевшие ладони. В подъезде захлопали выстрелы, и тут Слава понял, что произошла какая-то накладка: стреляли явно не в недрах офиса, а в подъезде, совсем рядом с дверью. Нога Славы уже непроизвольно выжала сцепление, но затем в его голове мелькнула мысль о том, что если кто-нибудь из боевиков уцелеет, то ему, Славе, тогда не сносить головы. Он замешкался — в нем яростно боролись побуждение к бегству и боязнь возмездия. Эта заминка оказалась роковой — спереди и сзади раздался визг тормозов, и две машины заблокировали у бровки Славин «ниссан». Слава в испуге повернул голову, и прямо в глаза ему уставилось дуло пистолета: