Мафия и власть

— Это же Барнаул. Вот и нашелся, блин…

* * *

Владислав приехал на дачу поздно, когда за окнами уже сгустилась ночная тьма. Лиза и Лена еще не спали. Лиза подбежала к отцу, порывисто обняла его, но, поняв, что он не собирается с ней играть, вернулась к своим куклам. Лена, смущаясь, тихо поприветствовала неожиданного гостя и стала молча наблюдать за ним. Таким она еще его не видела. На Владиславе не было лица: он казался похудевшим, постаревшим, точно на него многопудовой громадой давила какая-то невидимая тяжкая ноша.

— Что-нибудь случилось? — тихо спросила Лена.

Владислав перевел взгляд на Лизу, беззаботно возившуюся с куклой, и тихо сказал:

— Случилось. — И добавил: — Потом… Поздно уже, Лизе пора спать.

Лена поняла его с полуслова и быстро увела девочку в спальню. Когда она вернулась, Владислав уже сидел за столом, и перед ним — что было совсем уж странно и не похоже на него — стояла бутылка коньяка и наполовину опустошенная рюмка.

Прежде чем она успела задать ему свой вопрос, он глухо выдохнул:

— Сегодня погибли моя жена и сын.

Лена вздрогнула. Она давно уже подозревала, что этот сильный красивый мужчина, который редко, но регулярно приезжал сюда повидаться с дочкой, ведет жизнь, полную тайн и опасностей, но не смела его ни о чем выспрашивать. Безошибочным чутьем, которое дано женщине от рождения и никак не связано с ее возрастом и жизненным опытом, она давно уже поняла, что у Владислава есть где-то семья, что он занимается большим и, возможно, опасным делом. И вот теперь он сам приоткрыл завесу тайны. Она терпеливо ждала продолжения.

— Их взорвали в машине… — глухо продолжал Владислав. — В моей машине. Вероятно, хотели убить меня, а погибли… они. Тяжело мне, Лена. Мы со Светой столько пережили вместе за эти годы, что и передать нельзя… Я ей жизнью обязан, она меня спасла… А потом столько крови было, столько всего… — Он не договорил и, опрокинув рюмку коньяка в рот, налил себе еще. — Никому не рассказывал, а тебе вот рассказываю… Не знаю почему. — Он посмотрел на Лену потухшими глазами.

— Как же так… Как же вы теперь? — срывающимся голосом спросила девушка, почувствовав, как защемило у нее сердце от этих страшных слов.

— Не знаю, не знаю… Тяжело очень, Лена… Но надо жить, — упрямо проговорил Владислав. — Теперь у меня только Лиза осталась. Одна Лиза. Больше никого нет.

Его последние слова прозвучали как тихий выстрел, так что Лена даже вздрогнула и отшатнулась. Ей вдруг захотелось обнять этого сильного мужчину за шею, прижать к своей груди, шептать ему на ухо ласковые слова, утешать. Ей почему-то показалось, что ему сейчас очень нужна ее поддержка. Но она смущалась, стеснялась — не ведала, как следует себя с ним вести…

— Я не знаю, кто это… Но обязательно узнаю, — жестко произнес Владислав, решительно отодвинув бутылку и пустую рюмку в сторону. — Я до них доберусь. Вот этими самыми руками отвинчу голову… — Он вытянул руки вперед, сжал кулаки и вдруг бессильно уронил на них голову.

Лене показалось, что он плачет. Девушка инстинктивно положила обе ладони ему на голову и стала гладить по волосам, шепча:

— Ну успокойтесь, ну будет вам…

Он резко встал из-за стола и решительно направился к выходу.

— Поеду… Сам не понимаю, зачем сюда приехал… Наверное, надо было выговориться. — Он невесело улыбнулся. — Хорошая ты, Лена. — Помолчав, добавил: — Только Лизе не рассказывай. Ей не надо об этом знать!

И вышел. Через минуту в ночи взревел автомобильный двигатель, зашуршали шины по аллее, а еще через полминуты все стихло.

Смерть Барнаула Колян воспринял с удовлетворением — как свидетельство того, что судьба все же не совсем от него, Коляна, отвернулась. «Было бы хреново, если бы его живым взяли, — рассуждал Колян. — Хотя до меня через него не добрались бы, до диспетчера — тоже, но все равно покойник знал много чего. Ладно, выходит, что не все так плохо». Колян впился жадным взглядом в окаменевшее лицо Варяга, появившееся на экране. Он не мог не отдать должное мужеству врага — во-первых, выяснилось, что именно Варяг в перестрелке один на один убил Барнаула, а во-вторых, после всего случившегося Варяг не отказался ответить на вопросы журналистов. «Да, я тоже считаю, что покушение было направлено против меня, а мои близкие пали жертвой роковой случайности, — говорил Варяг. — Я не подозреваю никого конкретно, в последнее время я не получал никаких угроз… Однако я знаю, что в стране есть немало сил, которые хотели бы огромный потенциал нашего концерна использовать не на благо России, а на личное обогащение. Покушение — дело рук этих сил, которым я отныне объявляю смертельную войну».

Колян слегка поежился, потому что при этих словах Варяг, смотревший в землю, внезапно взглянул прямо в телекамеру напряженным, почти безумным взглядом. Однако в следующую минуту бригадир издевательски рассмеялся.

— Ох как страшно, — процедил он. — К твоему сведению, у меня еще задаток за твою голову. Все еще только начинается! Молись богу, сука, чтобы умереть быстро, а я постараюсь, чтобы ты умер по-другому!