Мафия

При появлении Ольги Арчиловны в больничной палате на лице Мухортова появилось нечто вроде вымученной улыбки. Дни, проведенные в полном одиночестве, сделали свое — тут любой собаке обрадуешься, было б только с кем поговорить.

Начала Дагурова с того, что расспросила Евгения, откуда он родом, кто родители. Выяснилось, что Мухортов родился в небольшом поселке на Кубани. Без отца. Мать была готова поскорее сбагрить его куда-нибудь и с радостью отпустила в южноморское ПТУ, готовящее работников общепита. Евгений получил специальность официанта. По окончании ПТУ сразу забрили в армию.

— А когда пристрастился к наркотикам? — поинтересовалась Ольга Арчиловна, пока обходясь без всяких записей.

— После армии. До этого я даже грамма вина в рот не брал.

— Как тебе это удавалось?

— Не имел права, — серьезно ответил Мухортов. — Тут же бы турнули из спорта.

— Чем занимался?

— Подводным плаванием. Был кандидат в мастера спорта. Когда вернулся на гражданку, устроился в ресторан. Первое время держался. Вернее, старался держаться, — поправился Евгений. — Ну а потом пошло-поехало. По сто, по двести грамм. А скоро уж без горючего и работать не мог. К концу дня накачивался — счет не мог выписать.

— И долго это продолжалось?

— Сгорел за полтора года, — горько усмехнулся Евгений. — Из ресторана выперли. Никуда устроиться не мог: кадровики по физиономии определяли, что алкаш. Перебивался в порту, грузил по ночам бочки, мешки. Только бы на пузырь хватило. А потом — на опохмелку. Выпивка дорогая, потреблял всякую дрянь.

— Одеколон?

— Одеколон?.. — снова усмехнулся Мухортов. — Это, считайте, как коньяк. Политура, клей, клопомор… — Он передернул плечами. — Жуть! Ну и как-то попробовал сесть на иглу. Знакомые ребята поделились мулькой. Тоже кайф. Не нужно глотать всякую гадость и закуски не требуется. Так и втянулся. Вам не нужно объяснять, что это такое.

— Где брал наркотики?

— Мир не без добрых людей, — уклончиво ответил Евгений.

— На наркотики нужны деньги. Много денег… Мухортов не ответил.

— Ладно, Женя, — выдержав паузу, сказала Дагурова. — Теперь расскажи, с какой целью ты стрелял в человека в сквере возле яхт-клуба.

Обвиняемый глубоко вздохнул, посмотрел в потолок.

— Отпираться, надеюсь, не будешь? — продолжала следователь.

— А чего отпираться? Можно сказать, тепленького взяли… А стрелял я, чтобы попугать.

— Давай договоримся не играть в детские игры. Отвечай серьезно. Согласен?

— Согласен…

— И правду, — добавила Ольга Арчиловна. — Когда хотят попугать, стреляют в воздух. А ты ранил человека из боевого оружия, которое у тебя изъяли. Знаешь хоть, в кого стрелял?

— Знаю, — тихо проговорил обвиняемый. — В сыскаря.

— Подполковника милиции, — уточнила Дагурова. — Фамилия его Латынис… В армии хорошо стрелял?

— Был отличником боевой и политической подготовки, — не без гордости ответил Мухортов.

— Выходит, промахнулся?

— Выходит, — уставился в пол обвиняемый.

— Чем же тебе насолил Латынис?

— Ничем, — поспешно ответил Евгений. — Меня попросили стрельнуть.

— Кто?

— Один парень.

— Фамилия?

— Не знаю, — стараясь не глядеть на следователя, сказал Мухортов. — Кличка у него Борода, зовут Жора.

— Это он был с тобой в сквере?

— Да.

— Где живет этот Жора по кличке Борода? Чем занимается?

— Не знаю.

— Выходит, любой человек попросит тебя: убей, мол, такого-то, и ты выполнишь? — усмехнулась следователь.

— Конечно, нет! — вскинул на нее глаза обвиняемый и тут же отвел. — Борода снабжал меня марафетом.

— И за Шмелева тоже?

— К-какого Шмелева? — от испуга стал заикаться Мухортов.

Ольга Арчиловна показала ему снимок повешенного. У Евгения на лбу выступили капли пота.

— Это не я, — дрожащим голосом проговорил он. Дагурова зачитала ему документ:

— «На клавишах и табуляторе пишущей машинки «Рейнметалл», принадлежащей Шмелеву, имеются отпечатки указательного и среднего пальцев правой руки Е. С. Мухортова…» — Следователь взяла другую бумагу — «…На листе бумаги с текстом «Никто не виноват устал» имеются потожировые выделения, идентичные потожировым выделениям Е. С. Мухортова. Его же потожировые выделения обнаружены на рычаге передвижения каретки пишущей машинки «Рейнметалл», на клавишах и табуляторе…» — Она протянула бумаги Евгению. — Можешь сам ознакомиться с заключением экспертов.

Обвиняемый прочитал документы, молча вернул Ольге Арчиловне.

— С наукой не поспоришь, — сказала она. — Отпираться бессмысленно. Ты был в квартире Шмелева, когда его избили и повесили.

— Не бил я! — с отчаянием произнес Мухортов. — И не вешал!..

— А кто?

— Жорка это все! Жорка Борода!

— Один?

— Да… — ответил Мухортов, но в его словах послышалась неуверенность.

— Евгений, мы же договорились, — покачала головой Дагурова. — Никогда не поверю, что с таким делом — повесить человека — можно справиться в одиночку. Кто-то держал, кто-то накидывал петлю… Выходит, ты тоже участвовал.

— Ну нет! Честное слово! — в испуге замотал головой Мухортов. — Не подводите меня под вышку!

— Значит, помимо тебя и Бороды был еще кто-то. Ведь так?