Маг

Я его не стал убивать. На удивление честный служака, что готовился присягнуть новому королю. Да, кстати, интересная история вышла с этим королем. Когда бунт был подавлен, выжившие сановники начали решать, кому достанется трон, и выяснилось, что за последние годы ближайшие родственники короля, то есть ближайшие претенденты, отчего-то стали умирать, кто с лошади свалится и шею себе сломает, кто от сердечного удара скончается, а кто и от старости в сорок лет. Вот и выяснилось, что один из претендентов это принц соседнего государства, сын родной сестры казненного народом короля. Он уже выехал со свитой и скоро должен прибыть в столицу, а пока тут командует командующий армией королевства и местный епископ. Тот, похоже, проповедует заповеди, чем меньше народа, тем больше кислорода, и активно сжигает этот народ на кострах. Непорядок. Это были все сведенья, что я узнал у офицера, а на вопрос, кто знает грамоту местных магов, он уверенно ответил, что святоши.

Я его убивать не стал, да и солдат не тронул, поэтому оставив их парализованных лежать у ворот, сами отойдут от действия паралича, если их раньше какой доброхот не прирежет, направился в сторону местной тюрьмы, где сейчас заправляли святоши. Выживших бунтовщиков освобожу, да заодно поспрашиваю о тех святошах, кто знает письменность магов.

Как оказалось, даже далеко идти насчет языка не потребовалось, очередной смешанный патруль попался. Накинув на них плетение паралича, я оттащил старшего святошу в сторону и начал проводить дознание старым и любимым способом. Когда кувалда расплющила последний локоть, я услышал ответ на свой вопрос:

– Магистр Дилон знает языки… он лучший, – прохрипел святоша и умер. Наверное, от огорчения.

Добив патруль, и святош и армейцев, я отправился дальше. У следующего патруля я узнал адрес этого Дилона и, уничтожив еще четыре патруля, добрался до роскошного особняка. Четыре дня назад проживала семья одного купца, которого вместе с этой семьей отправили на костер, поделившись с церковниками неправедно нажитым, и Дилон получил этот дом в качестве подарка от епископа. Охрана была, но я легко ее перебил, что мне пяток обычных солдат святого войска, и прошел в дом. Старичок магистр обнаружился мною в своих апартаментах на втором этаже в постели. Был он не один, его отогревали по бокам двое рабов, мальчик и девочка лет двенадцати на вид.

– Извращенец чертов, – вздохнув, пробормотал я и, схватив старика за ноги, сбросил на пол, изрядно того напугав, отчего у него остановилось сердце. Запустив его с помощью «малого исцеления», я прогнал детей из спальни и, устроив голову старика в приборе по скачиванию памяти, стал ожидать окончания процесса.

Когда закончил, убрал кристаллы, где находилась его память, в карман, духам-библиотекарям будет интересно в них покопаться, я стал допрашивать старика. Тот особо и не сопротивлялся, так что я узнал, что святоши тоже не дураки копить магические книги, демонстративно сжигали они только всякий хлам. Узнав, где все это хранится, этот Дилон был там старшим архивариусом и специалистом, свернул ему шею и покинул особняк. Пока я час возился с Дилоном, на улицах произошли перемены, большое количество патрулей, стало носиться туда-сюда с факелами в руках, и появилось просветление на горизонте. Вот-вот наступит рассвет.

Выйдя на улицу, я побежал в сторону храма, где в подвалах и находился архив, как общий для всех святош, так и тайный, о котором знало не так уж и много людей. Все же по пути я свернул в сторону тюрьмы, бунтовщикам нужно помочь. Магией и огнестрельным оружием я очистил все вокруг этого комплекса зданий и проник внутрь, дальше все пошло как снежный ком. Я освобождал всех тех, кто сидел в клетках и камерах, кто разбегался, кто начинал мне помогать. Пришлось и целительской магией поработать, над более чем пятью десятками людей, которых пытали, у них отрастали отрезанные ноги-руки, все, что удалили или выкололи, выжгли, и они, голодные, с горящими ненавистью глазами присоединялись к нам. Палачи занимали их места и вопили, когда уже их начали пытать. В общем, два часа террора, и тюрьма была очищена ото всех местных служащих. Пришлось и на улице поработать, куда были стянуты все войска в городе. Потеряв более двух тысяч солдат и святош, мои воздушные лезвия резали всех без разбору, да и камикадзе помогли. Четверо из тех, что не хотели жить и горели мщением, были использованы мной как брандеры. Я увешал их амулетами защиты, выдал магические мины, и те побежали к святошам и армейцам, не обращая внимания на стрелы и дротики, а, ворвавшись в их ряды, подрывали мины. Это унесло еще около полутора тысяч жизней карателей. Я не знаю точно, что сподвигло эту четверку на подобное решение, вроде у них у всех семьи были казнены, включая малых детей на их глазах, но их решение я уважал и помог его исполнить.