Маг Азидал. Война

- Ты плачешь? - голос полон обеспокоенности, нежности и всего того, что с трудом опишу словами.

Разве я плачу? Мастера Контроля не плачут, как маленькие мальчики, ушибившие коленку.

- В глаз что-то попало.

Какая нелепая отмазка. Но она ничего не отвечает, только руки прижимаются сильнее, а ее дыхание щекочет ухо, спокойное, тихое и мерное. А в голове засела глупая мысль. Любящая девушка компания куда лучше пыли...

Глава пятнадцатая. Страшная правда Серебора.

К моему сожалению, побыть долго с любимой нам не дали. Война не ждет, так что я сменил пару уставших магов на стенах, и остаток ночи провел довольно скучно... На стенах, сражаясь, исцеляя и снова сражаясь.

Кровь демонов паршиво отстирывается, к слову, а стоны раненных воинов я перестал замечать почти сразу, они стали подобны шуму морского прибоя, никогда не утихающего, лишь слышного чуть тише или громче.

На стенах пылают жаровни, грея лица и давая оранжевые блики на доспехи и щиты, изредка на угли попадает кровь демонов, и жаровни с алчностью пожирают подношение с шипением и треском. Не только тусклые угли дают свет, над крепостью не угасают Синие Огни, крутясь над башнями подобно звездам, освещают крепость и землю на сотни шагов от стен.

Магический свет отгоняет ночной мрак, и пускай для врага мы все стали легкими мишенями, это был осознанный выбор... Демонам темнота не помеха, а для людей свет, хотя бы такой - синоним надежды, прогоняющий инстинктивный страх перед тьмой.

И в кои-то веки Первые могут развернуться всласть, похоже у сереборцев стрелы кончились. Стреляют, конечно, но так, без острастки. По ночам демонов над крепостью столько, что лучники скорее "своих" пересшибают, чем заденут хоть одного мага.

- Не спи! - подстегнул Малагор.

Мастер Мощи сражается рядом, неистовый, не высказывающий усталости. Сберегая магию для тварей покрупнее, Малагор бьется обычным, солдатским копьем. Нет в этом простом оружии никакой магии или величия, но Первый заставляет воздух петь от яростных выпадов копьем, а когда резко останавливается, древко гудит, подобно дремлющему зверю. Не зря говорят, что не оружие делает воина великим, но воин - оружие. Уверен, напившись крови демонов, это копье наверняка скоро обретет необычные свойства, не всегда полезные для хозяина.

- Я и не сплю, - лениво отвечаю магу, сшибая порывом ветра летающего демона. - Просто ты так разошелся, не подойти.

Пускай для солдат мы как древние Герои, с легкостью повергающие зло... Не видят воины капельки пота на лбу Малагора, не видят, как древко копья скользит в окровавленных ладонях иногда, кожа не успевает заживать, срывая новые мозоли.

Не видят они, с каким трудом и поистине скупердяйской мерой я трачу ману на точные, но уже не могущие убить даже низшего, заклинания. Демонов слишком много...

Демоны ползут по стенам извращенными тенями, цепляются за гладкий камень острыми когтями и карабкаются, лезут наверх, к живой плоти и душам, уже порченых страхом и ростками отчаяния. Воины с брезгливостью сшибают их десятками, бросая камни и даже трупы демонических тварей помельче, и летят вниз с визгом эти твари, чтобы снова лезть наверх, даже с переломанными костями.

Кому-то из демонов везет, и они добираются до самых зубцов, что давно красуются царапинами от стрел и сколами от ударов меча и копья. С легкостью гнилых фруктов лопаются противные головы от удара копья солдата, а коли увернется, то встретит тварь товарищ по отряду, встретит, как полагается людям встречать демонов - сталью меча и топора.

- Нога, - стонет рядом солдат, зажимая кровоточащую рану над коленом, неестественно спокойно повторяет вновь и вновь: - Нога болит...

Он рухнул на пол, будто не ногу ранило, а лишился души и всех сил, что его питали. Не тело его сломила очередная рана, прямо посреди бесконечного сражения, но боевой дух. Пустым взглядом он встречает смерть в виде низшего демона, что протискивается меж зубцов стен и бросается на него, раззявив тухлую пасть.

Таких, похожих на облезлых крыс размером с человека, я ненавижу больше других. Слишком прыткие твари!

- Сдохни!

Успел, взметнулось пламя алым фонтаном меж жертвой и охотником, сожгло дотла и черной копоти порождение колдунов. И изрядно опалило брови солдата, что так и стоит на одном колене, да пялится в пустоту, одна рука на ране, а вторая так и не выпускает рукоять меча из мертвой хватки.

- Вставай, боец, - рывком за потерявший белизну меховой воротник вздергиваю его на ноги.

Как бывало уже не раз, делюсь силой и целебной магией. Оплеуха заставила шлем звенеть от удара, а в глазах бойца проясняется. Вижу, как резко расширяются черные зрачки, глядя мне через плечо. И тут же лезвие меча солдата пронзает летающего беса за моей спиной.

- Молодец, - удостаивается скупой похвалы воин. - Выживешь до утра, прикажу выдать десяток золотых.

Мужик правильно понял посыл, крепче стиснул меч, и так же скупо ответил:

- Есть выжить до утра.