Маг-рунист

Из пышущей жаром лужи формирую оставшиеся концевые пеноблоки: один просто поуже, другой - сходящий на острие, как нос пиратского судна. Аккуратно остужаю, обрабатываю поверхность. Река любезно выталкивает выдержавшие испытание основные блоки на берег. Обсушиваю, соединяю все в подобие лодки, свариваю. Еще раз укрепляю "борта" волокном и, произнеся "о!" с поднятым вверх указательным пальцем, навариваю сплошной киль, и для остойчивости, и для смещения вниз центра тяжести. В верхней части плотолодки разогреваю поверхность на глубину сантиметров тридцать и проминаю выемку для удобства лежания, потом все окончательно просматриваю критическим взглядом, попутно убирая напряжения, и решаю, что плавсредство типа "непонятная фигня" готово. Весит оно, по ощущениям, центнера полтора, а то и больше, и без магуйства я в одиночку вряд ли столкнула бы его в воду. А так, направив небольшие ручейки силы в руки, ноги и пресс, перекатываю плотолодку к реке и спихиваю с мелководья на глубокое место.

Она тут же переворачивается килем вниз и начинает скользить по течению. Река смеется, наблюдая, как я вплавь догоняю свое детище и, мокрая, как цуцик, с трудом забираюсь в него. Воду за борт, стыдно сказать, ладонями сгоняю, а о веслах я забыла вообще. Время за полночь, магрезерв почти на нуле, на самой как бревна возили, но я плыву и ни хрена не делаю. Можно отдохнуть (наконец-то!). Оглядываясь на пляж, понимаю, что песка на нем едва ли хватит на детский куличик, а файербол, оставшись без присмотра, раздувается и вот-вот рванет. Падаю в выемку плотолодки, прикрывая башку сидором, и вовремя, потому что все остальное тело точно пришпаривает паровым утюгом. Это еще хорошо, что река оттащила лодку течением так далеко, как только могла.

Да... бывает и хуже. Хоть про весла я благополучно забыла, но, благодаря дружбе с рекой, в них пока нужды нету. Файер малость обжег, но не спалил же, даже волдырей, вроде, не осталось, включаю "режим подавления боли" из арсенала черномагуйских штучек и проваливаюсь в сон.

Свалилась я хорошо заполночь, проспала, стало быть, часа три до восхода, а встающее солнце резко плеснуло светом в глаза, да еще речная гладь бликами добавила, так что даже зажмурься - темнее не станет, и какой уж там сон. Никак не могу привыкнуть к яркости этого мира, иногда аж тошнит от его красочности. Резерв наполнился, хорошо, если на четверть, зато тело занемело качественно, из-за снижения болевой чувствительности не переворачиваясь во сне. Я быстренько разомкнула контур, поняла, что ожоги почти прошли, разве что кожа на руках шелушится, зато ноги замерзли до синевы, особенно жалко выглядели ступни, которых трехчасовая холодная припарка из мокрых портянок заставила побледнеть и сморщиться. А вот спина хоть мокрая, да в тепле: пенокварц оказался исключительным теплоизолятором, куда лучше любой пенки и спальника. В общем, разложила портянки по бортам, башмаки рядом поставила - пусть сохнут, наклонилась к реке, умыться - а оттуда физиономия улыбается. Я со всей дури шарахнулась к другому борту, благо, плотолодка остойчива, даже качнулась не сильно, а потом вспомнила, что река так общается. "Какая-то ты чужая", - капризно промыслечувствовала речка. "Почему?" "Все люди знают, что реки живые, никто так не пугается", - отвечает, а я как вспомню, что испакостила пляж, сооружая лодку, так меня, словно кипятком, стыдом окатило: "Слушай, прости, я там все перерыла и оплавила". "А, ничего... - река словно махнула рукой. - Это до первого паводка, тогда еще песка накидаю" - "Далеко мои преследователи"? - "Далеко, - отвечает река. - Позади. Всю ночь бежали, как твой шарик лопнул - так и побежали. Они смешные в темноте: двое все видят, а двое спотыкаются и падают".

Мимо меня промчались, видимо, потому, что за рекой небрежно следили, а я, мало того, что на нуле была, так еще и спала глубоко. Магически не фонила вообще. Прекрасно, как только теперь мне их встретить, когда резерв наберу? "Подруга, - обращаюсь к реке. - Ты за ними присмотришь, и, когда куда-нибудь с того места пойдут, скажешь, в какую сторону?" Река соглашается. Не то, чтоб она уж очень скорбела о смерти какой-то русалки, но наказать тех, кто без спроса полез убивать ее жильцов и портить имущество, ей хочется, да и любопытно, как я с ними драться буду. Если откажусь, попробую сбежать - она меня "не поймет". Так что усмиряем хитрожопость и здоровый аппетит (желудок еды не то, что просит, а ультимативно требует), и начинаем вспоминать, чему меня в академиях учили. Ну, не меня, а настоящую Хюльду, и не в абстрактных "академиях" а во вполне конкретном учебном заведении, заточенном под местную оборонку и госбезопасность.