Маг-целитель

— Получше многих, — ответил я, краснея. — Заодно и народу Аллюстрии помогу. Уж по крайней мере хуже, чем теперь, им не станет.

— Это верно, — признал Бык. — А пожалуй, помочь вам — это повеселее будет, чем до скончания веков охранять эти ворота. Как-никак приключение.

Надежда возродилась в моей душе.

— То, что не соскучишься, — это я тебе обещаю!

— Сам знаю, — огрызнулся Бык. — Нам придется пройти мимо моего врага. Поможете одолеть его?

Я почувствовал, будто бы какие-то дверцы у меня внутри, которые только-только распахнулись, готовы снова захлопнуться. Если уж такому чудовищу нужна помощь в бою с еще одним, то каково же то, другое?

— И что это за зверюшка? — наигранно небрежно поинтересовался я.

— Звать его Великий Урсус, — ответил Бык. — Он — медведь.

Я похолодел. Но Фриссон прошептал:

— Савл, ты же великий чародей, а?

— Да, когда при мне твои стишки. — Я вспомнил одно стихотворение, глубоко вздохнул и сказал: — Ладно, можешь на нас рассчитывать.

— Придется рассчитывать, — отозвался Бык, — потому что Медведь охраняет дорогу к Королю-Пауку.

Бык резко выпрямился, ударил себя по коленям.

— Решено. Я иду с вами. Если я ошибся и мне суждено пострадать, что ж — да будет так!

— Вы так благородны, — проворковала Анжелика.

— Я мечтаю уйти отсюда.

— Вы так храбры, — подпел Анжелике Фриссон. Бык задержал взгляд на поэте и кивнул.

— Каждый чего-нибудь да боится, и я боюсь этого путешествия. Боюсь, но мечтаю о нем. Так не будем же медлить!

Легко и плавно Бык поднялся на ноги и зашагал к своей пещере. Мы поторопились встать и поспешить за ним. Я оглянулся на остатки нашей трапезы и, быстро пробормотав двустишие, уничтожил их. Посуда звякнула, все исчезло.

Бык отпер ворота, и мы вошли следом за ним в пещеру. Честно говоря, не без страха. Что до меня, то я вспоминал историю Маленького Цыпленочка. А пещера тянулась и тянулась — видимо, перешла в очередной туннель.

— А теперь произнеси то заклинание, с помощью которого ты искал дорогу к Королю-Пауку, — негромко проговорил Бык.

Гремлин ущипнул меня. Я набрал воздуха и принялся читать стихи — тихо, почти шепотом.

Не успел я дочитать стихотворение, как туннель начал меняться — в его потолке образовалась расщелина. Мы шли вперед, а щель над головой становилась все шире и шире, и в конце концов над нашими головами образовалась черная пустота. Я с беспокойством поглядывал на эту пустоту, ставшую еще более пугающей, когда стены туннеля начали как бы подтаивать. Наконец они стали высотой нам по колено. Мы шли словно по узкому желобу.

— Да уж, — проворчал Гремлин. — Не правится мне тут. Мы прямо как напоказ выставлены.

— Это точно, — подтвердил я, испуганно вглядываясь в окружающий нас мрак. Что-то менялось... — Эй, светлеет!

— Мы приближаемся к его логову — к логову моего врага, — пояснил Бык, остановился и указал рукой вперед. — Вот оно, смотрите! Нет места опаснее для меня!

И вот сквозь пелену тумана проступили очертания громадного темного силуэта на фоне освещенной пещеры. Душа у меня незамедлительно ушла в пятки. Но деваться было некуда — тропа вела сквозь пещеру, нависая над ее полом на высоте футов в шесть.

— Вперед, — угрюмо поторопил Гремлин. — Что толку на месте-то торчать?

— Тогда надо помолиться, — решил Фриссон и тут же громко запел:

Господи, помилуй, Господи, спаси,И мимо медведя нас ты пронеси!

Я в ужасе огляделся по сторонам, по вроде бы ничего не изменилось и ничего ужасного не произошло.

— Пожалуйста, Фриссон, — проговорил я, облегченно вздохнув, — запиши стихи.

— Что, и молитвы записывать? — возмущенно вскричал поэт.

— Все записывай, — прошипел я. — Лишь бы оригинально было.

Медведь услышал наш разговор, поднялся на задние лапы, а передние задрал так, словно желал сдаться.

— Не останавливаться, — распорядился я, и мы тронулись в путь, хотя коленки, думаю, дрожали у всех.

— Наверняка наш вес слишком велик для такой хрупкой тропинки, — пожаловалась Анжелика.

— Не останавливаться, — повторил я. — А не то он схватит идущего последним.

— А ты не мог бы уменьшить наш вес?

— Ну ладно, ладно, — проворчал я.

Все выше, и выше, и выше

Уводит нас в небо тропа,Все тише, и тише, и тишеПо тропке ступает стопа.И вот мы уже невесомы почти,Отчасти шагаем, отчасти — летим!

— Волга, Волга, мать родная, — проревел тут Медведь. — Не видала ль ты подарка! — И зверюга протянул когтистую лапищу, намереваясь ухватить Анжелику за край платья.

Девушка вскрикнула и попятилась, но тут гневно вскричал Бык и спрыгнул с тропы вниз, нацелившись копытами в грудь медведя.

Урсус вовремя отступил назад, и Бык спрыгнул на землю прямо перед ним и со всего размаха заехал медведю в челюсть. Голова зверя запрокинулась, он снова воздел лапы кверху.

— Товарищи, не надо! Договоримся, а? Предлагаю перемирие!

— Не верь ему! — крикнул я. — Нельзя заключать перемирие с медведем, который ходит, как человек, на задних лапах.