Магеллан. Великие открытия позднего Средневековья

Ужасы, которые испытали моряки «Виктории», мало уступали тому, что пришлось пережить членам экипажа «Тринидада», но они были менее продолжительными и в конечном итоге не столь фатальными: с «Тринидада» до Испании добралось только четверо, а на борту «Виктории», вошедшей в гавань Севильи, было 18 человек, а еще 13 моряков, захваченных в пути португальцами, вернулись позже. Выйдя с Тидоре 21 декабря 1521 года, корабль встал на ремонт на острове Алор; разведав прославленные сандаловые рынки Тимора, судно вышло в открытый океан. Тем временем Пигафетта продолжал собирать сенсационные и хорошо продающиеся сведения – якобы записывал сообщения местных, но на самом деле явно обращался к греческим и индийским мифам: о пигмеях, чьи огромные уши свисали до лодыжек; об острове женщин, беременевших от ветра; об огромных птицах, способных переносить в когтях слонов[827]. Самой важной задачей было избежать встречи с португальскими кораблями, для чего пришлось отклониться далеко на юг, почти к ревущим сороковым, которые сбили бы их с курса, а потому являли собой южную границу навигации того времени[828]

. 30 апреля, когда на корабле кончились все продукты, кроме риса, они только-только начали возвращаться в более благоприятные широты.

Мыс Доброй Надежды они обогнули примерно в середине мая и продолжили путь на север, выбрасывая мертвецов в море и задумываясь, не сдаться ли на милость португальцев. «Корабль дал сильную течь», но, по утверждению Пигафетты, «другие, заботясь больше о своей чести, чем о жизни, решили плыть до Испании, хотя бы это стоило им жизни»[829].

В результате решение о курсе корабля было принято, можно сказать, демократическим путем: большинство уцелевших моряков решили передохнуть на островах Зеленого Мыса, чтобы найти там продукты и пресную воду[830]

.

Они понимали, что нарушение территориальных вод Португалии следует держать в тайне, но, не имея денег, попытались заплатить за продукты гвоздикой. В результате береговой отряд, состоявший примерно из 13 человек, был арестован. Корабль отчаянно нуждался не только в припасах, но и в ремонте, однако, поклявшись скорее погибнуть в море, чем попасть в руки португальцев, – по крайней мере, так утверждал Элькано, возможно, пытаясь приукрасить стыд или смущение показным героизмом, – экипаж «Виктории» покинул своих товарищей и отбыл.

Чтобы двигаться быстрее, они были слишком слабы и немногочисленны: на этом этапе путешествия оставалось около 24 человек. С островов Зеленого Мыса они отошли только в конце июля. По собственным словам, они собирались двигаться на север по Атлантическому океану в поисках западного ветра столь же упорно, как «Тринидад» по Тихому[831]

, изрыгая такие же проклятия в адрес холода. Наконец 6 сентября 1522 года они все же прибыли в Санлукар. Прошло более трех лет с тех пор, как они покинули тот же порт под началом Магеллана.

Путешествие оказалось абсолютно провальным. Поразительно, что кто-то вообще добрался домой живым; а уж возвращение с каким-либо товаром, должно быть, и вовсе заставило торговцев глотать слюну. Однако общепринятое мнение, что экспедиция принесла какую-либо прибыль, не имеет под собой оснований. Оно проистекает из сверки, выполненной в Каса-де-Контратасьон в 1537 году в ходе судебной тяжбы с Кристобалем де Аро по поводу его доли в доходах и других сумм, полагающихся ему за вложения в экспедицию[832]

. Приведенные расчеты показывали, что всего было потрачено 8 334 335 мараведи. Но то была недооценка трат. Сложение расходов, понесенных и записанных во время подготовки флотилии, дает сумму 8 480 684 мараведи[833]. После этого было и много других расходов: на послания, отправленные на уже вышедшие в море корабли, выплату задолженностей по оплате, пенсий, содержания вдовам и другим наследникам, а также на расследования и судебные иски по результатам возвращения мятежников и уцелевших кругосветных путешественников.

Поразительно, но только на бухгалтерию пришлось потратить почти 400 000 мараведи. Из денег, которые корона получила после реализации груза, 2 793 157 мараведи были распределены по пяти религиозным организациям и 40 выжившим и их наследникам. Наследники отдельных погибших участников экспедиции выдвинули дорогостоящие материальные запросы. Каса-де-Контратасьон получило прибыль 8 680 551 мараведи. Почти вся она была получена от продажи специй, привезенных «Викторией» в Испанию; разумеется, прибыль не смогла покрыть всех расходов. Даже если считать номинальную оценку расходов правильной, то общее превышение доходов над тратами на экспедицию составило лишь 346 216 мараведи – это меньше, чем затраты, понесенные на составление бухгалтерских отчетов[834].