Магеллан. Великие открытия позднего Средневековья

В честь исследователя предположительно названа обувь Magellan Outdoors Waterproof Leather Landman Snake Hunting Boots, а нижнее белье Magellan’s EveryWear Camisoles and Women’s Full Cut Briefs – скорее всего, все-таки нет. Но перечень все равно впечатляет. Сейчас, когда спонсоры и рекламодатели регулярно разрывают контракты со знаменитостями, нарушающими правила политкорректности, вездесущность имени Магеллана – свидетельство того, насколько положителен его образ в восприятии людей. Однако по большей части использование его имени не опирается на факты или просто никак с ними не связано. Иммунитет Магеллана к нападкам, которым подвергаются другие его современники, судя по всему, основан на ошибочном восприятии его личности.

Конечно, у Магеллана были и замечательные качества. Никто не может поставить под сомнение его отвагу, решительность, неустрашимость и упорство, из них проистекающее, а также четкое осознание своих жизненных целей и настойчивое стремление к ним. Пигафетта восхвалял его равнодушие к голоду и бушующим вокруг бурям[853]

. Хотя его лидерские качества обсуждаемы, учитывая, сколько людей погибло под его началом, он все же довел своих подчиненных дальше, чем кто-либо из известных нам путешественников до него. И хотя он все же не обогнул земной шар, это удалось ему наполовину. Как говорил юнга Мартин де Айямонте, матросы его любили: он был своего рода демагогом или народным тираном, выступая за простых людей против придворной клики во главе с Картахеной. О способности самого Магеллана хранить преданность можно спорить, но он пробуждал верность в остальных. Его храбрость граничила с беспечностью, и он привел свою экспедицию к катастрофе из-за того, что не взял более благоразумный курс на возвращение домой. Но «высота оказалась слишком высокой, а героизм слишком героическим для Земли», а это, согласно высоко ценимому романтиками кодексу, «музыка, которую Бог ниспосылает влюбленным и поэтам»[854].

Однако все добрые качества Магеллана никак не могут объяснить то, что его до сей поры не могут низвергнуть с пьедестала. Люди, которые жаждут сокрушать памятники, осквернять храмы и пятнать репутацию, уверены, что никакая добродетель не может устоять даже перед слабым намеком на связь с империализмом, рабством, бесконечной жаждой крови, несправедливой дискриминацией и всеми теми приметами прошлого, которые мы ныне воспринимаем как преступления.

Впрочем, ранее Магеллан прекрасно вписывался в героические мифологемы. Он подходил романтической эпохе, когда сверхчеловека считали спасителем, а великие люди, такие как Карлейль, Гегель, Ницше и Уильям Джеймс, не сомневались в их праве на славу. «История мира, как я уже говорил, – это биография великих людей»[855]

[856]. Перевод повествования Пигафетты, выполненный Аморетти и опубликованный в 1800 году, приблизил Магеллана к той эпохе[857]. Общество Хаклита было основано в 225-ю годовщину гибели Магеллана. В августе следующего года управляющий совет общества проголосовал за то, чтобы на обложке всех выпускаемых томов красовалась виньетка с изображением «Виктории». Как мы увидим, это был хороший выбор символа эпохи открытий, но в принципе он только подтверждает безупречную репутацию Магеллана как путешественника и первооткрывателя.

Маргерит Каттан продемонстрировала, как авторы XIX и начала XX века представляли жизнь Магеллана при помощи стандартного героического нарратива, основанного на эпосе, сагах, священной истории и агиографии[858]. Первым шагом в этом, возможно, бессознательном проекте стало подчеркивание загадочных элементов – например, отсутствия сведений о рождении и детстве Магеллана. Загадочное происхождение – общее место героических повествований. Затем следуют эпизоды страданий и лишений: воспитание сироты вдали от дома, описание борьбы с отвергающим его миром и фортуной. Жизнь Магеллана предоставляла много соответствующего материала: пренебрежение заставило его покинуть родину; смекалка и смелость оживляли борьбу с невзгодами в чужих землях; трудности великого путешествия привели его к моральному очищению; перипетии фортуны; тяготы командования, которые усугубили одиночество героя; героические моменты, честно изобретенные и изложенные кристальной прозой.