Магеллан. Великие открытия позднего Средневековья

Когда после первого путешествия Колумба встал вопрос о необходимости раздела мира, единственным посредником, к которому в принципе могли обратиться соперничающие стороны, был папа Александр VI, родившийся подданным испанского короля. Предыдущий понтифик Иннокентий VIII выдал Португалии монополию на действия в Атлантической Африке за Канарскими островами, и нужно было освободить испанцев от этих ограничений, чтобы они могли без опаски следовать по пути Колумба. В булле Inter Caetera, изданной 4 мая 1493 года, Александр даровал испанским монархам «все острова и материки, найденные и те, которые будут найдены, открытые и те, которые будут открыты, к западу и к югу» от линии, проведенной в 100 лигах от «любого из островов» в составе Азорского архипелага и островов Зеленого Мыса: «От арктического полюса, то есть севера, до антарктического полюса, то есть юга, невзирая на то, имеются ли в виду уже найденные материки и острова или те, что будут найдены по направлению к Индии или по направлению к иной какой-либо стороне; названная линия должна отстоять на расстояние 100 лиг к западу и к югу от любого из островов, обычно называемых Азорскими и Зеленого Мыса»[175]

. Несмотря на неясности в тексте, в булле четко говорилось, что разделительная линия, которую предложил папа, должна делить весь мир, а не только Атлантический океан. Следующая булла – Dudum Siquidem – была издана 26 сентября и оказалась еще более недвусмысленной: она предоставляла «владение дарами с островов и земель, которые уже найдены или могут быть обнаружены или найдены, о которых имеются или могут появиться упоминания в плаваниях или в путешествиях на запад или юг, будь то Ост-Индия»[176]

.

Такие географические представления были характерны для сухопутных крыс. Как через несколько лет писал один чиновник с острова Эспаньола, папа разделил мир, «словно апельсин» – чрезвычайно неточно, с помощью «воображаемых» демаркационных линий, а задача тех, кто должен был эти линии определить, была заведомо невыполнимой[177]

. Непонятно было, откуда мерить эти 100 лиг. Неясно и на какой широте необходимо проводить измерения. В любом случае способов достаточно точно измерить расстояние по поверхности океана все равно не существовало. Изучение долготы только еще начиналось, определить ее в открытом море было нельзя. Поскольку размеры мира были неизвестны, нельзя было и провести разграничительную линию в Восточном полушарии. Но даже если и так, то какая часть Востока оказалась бы на португальской стороне, а какая – на испанской? Чем меньше был мир, тем больше отошло бы к испанцам. Дикие фантазии и ничем не сдерживаемая жадность обеих сторон отводили весь мир от Индии до Японии одному из двух соперничающих государств.

Сначала казалось, что все это не имеет практического значения, поскольку получить добычу из Индийского океана было вроде бы невозможно. Но когда португальские корабли проникли туда, то нерешенные проблемы начали становиться все более насущными. После падения Малакки для Испании стало бессмысленным оспаривать португальские права на нее. Но Молуккские острова были совсем другим делом. Они сулили самую богатую добычу с точки зрения относительной стоимости и, казалось, готовы были покориться тому, кто предъявит свои права – при помощи ловкости в вычислениях, космографической ловкости или превентивного удара.

Испании и Португалии было очевидно: необходимо прийти к какому-то совместному решению вместо положения дел, описанного в булле; провести разумные и логичные границы между кастильской и португальской зоной влияния в обеих частях мира; избежать конфликта между сторонами. Последовали переговоры, которые имели и еще одну цель: отобрать у папы римского возможность влиять на отношения между двумя мощными государствами. При этом парадоксальным образом оба государства продолжали ссылаться на папское подтверждение легитимности присвоения заморских территорий. В то время других источников легитимности попросту не существовало, если только не считать неубедительных, но оттого не менее дурацких и упорных фантазий по поводу того, что Новый Свет – это бывшее владение каких-то мифических древних правителей Испании или, в случае Португалии, средневековых монархов, бежавших от мавров. Но ни те ни другие короли не собирались с готовностью подчиняться Риму. Королям вообще редко присуще желание делиться властью.