Маги без времени

– Жди новых заказчиков, гроза мышей!

– Да легко, – я кивнул на тарелки. – Слушай, ты не…

– Я их просто мыла, – сказала Мира. – Взяла в лавке жидкое мыло для посуды. Новинка. Представляешь? – всё как новое!

– Без магии? – уточнил я.

Три года назад, добравшись до Низинного Княжества, мы с Мирой решили, что она некоторое время поживёт без волшебства. Хоть мы и оба постарели, но Мире досталось куда серьёзнее. Она истратила десять лет жизни, защищая нас от Тёмного Властелина, воплотившегося в регуляторе магии Эмире. Теперь был мой черёд работать и стареть. Во всяком случае, до тех пор, пока наш возраст не сравняется.

– Без, – сказала Мира. Взяла стул и села напротив. – Я тебя обманывала, я иногда использовала волшебство. Немножко. В подвале подсветить. Пауков весной из спальни прогнала. И одежду гладила с руной, когда служанка болела, я ненавижу гладить.

Я кивнул. Я подозревал, что она использует волшебство, – совсем по чуть-чуть, по паре минут в неделю. Очень трудно отказаться от рунной магии, если ты ею владеешь.

– Но теперь я не буду использовать магию совсем, – сказала Мира.

Я уставился на неё, в первую очередь на волосы – нет ли седого волоска? Хотя Мира бы его вырвала…

– Девять месяцев не буду, – добавила Мира.

У меня всё внутри ухнуло. Я сглотнул и спросил:

– Что, точно?

Мира кивнула. Сидела, смотрела на меня и ждала.

– Никакой магии, – сказал я озабоченно. – Это уж точно. А гладит пусть служанка.

Есть лишь одно различие в рунной магии для мужчин и женщин. Женщины не могут колдовать, если они ждут ребёнка.

Во всяком случае, если хотят его дождаться.

Даже самое мелкое и лёгкое волшебство в этом случае опасно. Это ведь только женщина стареет, её время уходит, ребёнок живёт своим временем.

Если речь о мгновении, о минуте, то ещё может пронести. А если на магию тратятся часы – ребёнок умирает. Связь между матерью и нерождённым дитём не выдерживает волшебства.

Конечно, если женщина-волшебник не хочет иметь ребёнка, она наоборот вовсю пользуется этим…

– Что скажешь? – спросила Мира настороженно.

– Дай в себя прийти, – честно попросил я. – Неожиданно как-то.

– Меня соседки порой спрашивают, – сказала Мира, – в каком возрасте принято детей рожать в Тёмной Империи. Не болею ли я часом… Нет, ты не подумай, я не из-за этого…

Она снова замолчала. И я молчал.

– Я понимаю, мне двадцать. А ты ещё моложе. Но вот это… тело… – Мира провела по лицу рукой. – У него свой счёт. Оно кричит, что ему уже много лет. Что оно давным-давно готово. Что оно хочет родить. Продолжиться в вечности, а не истлеть бесследно. Может быть, ты не чувствуешь, Грис. Может быть, тебе кажется, что тебе восемнадцать…

– Девятнадцать почти, – поправил я.

– …а не тридцать. Но это тоже неправда. Нам и восемнадцать, и тридцать. Мы и юнцы, и взрослые люди. С этим придётся жить, сколько уж осталось – столько и придётся. Такая судьба у магов. Такая цена у волшебства.

Мира замолчала, опустила глаза. Добавила:

– Наверное, не время. Мы ведь даже не решили, остаёмся ли здесь навсегда. Если ты скажешь, что не стоит… я пойду и поглажу простыни.

Я встал, шагнул к ней, обнял. Поцеловал в макушку. Кажется, Мира тихонько плакала, но я не хотел и виду подавать, что это заметил.

– Я тебе поглажу! – пригрозил я. – И посуду нечего мыть: у нас что, прислуги нет? Лучше возьми книжку и почитай.

– Все давно прочитала.

– Я схожу в книжную лавку. Там привезли три тома модного сочинителя из Восточных Провинций. Отпечатано в типографии, одно удовольствие в руки взять. Назидательные и развлекательные истории о похождениях магов, о сражениях между хорошими и плохими, о заколдованных и проклятых амулетах.

– Выдумка, что ли?

– Ну да, неправда. Но очень интересная неправда. Проклятое кольцо с тайными рунами, злодей-волшебник…

– Ты рад или нет? – спросила Мира прямо.

Я подумал.

– Наверное, рад. Только ошарашен. Я думал мы как-нибудь попозже об этом подумаем.

– Да куда уж позже! – сказала Мира. – Моя мать в пятнадцать замуж вышла, в шестнадцать брата родила, в семнадцать – сестру… ну, ту, что умерла от красной сыпи, я рассказывала…

В Западных Княжествах было принято выходить замуж не раньше семнадцати, а то и восемнадцати лет (мне кажется, это потому, что дочери очень много работали по хозяйству, помогая родителям сбивать масло и пасти скот). Но вообще-то Мира права. Мы не дети, и даже выгляди на свой возраст, о наследниках стоило задуматься.

– Я рад, – сказал я. – Я пойду и куплю тебе книжку, чтобы ты могла с чистой совестью ничего не делать.

– Сама схожу, – решила Мира. – Спасибо, но хочу прогуляться. А ты… я же знаю, чем ты занимаешься. Иди уж!

Она встала (никаких следов слёз, но я знал, что они были), и мы некоторое время целовались, обнявшись.

Если честно – мне всё-таки было не по себе.