Маги Гипербореи

– Мы рассматриваем проблему под неверным углом, – раздраженно бросил он. – Нужно понять, кому выгодны эти убийства.

– Гробовщикам? – пошутил Петрокл.

Ластианакс выпучил глаза.

– Точно! – воскликнул он, вскакивая так поспешно, что лежавшая у него на коленях книга с грохотом упала на пол.

Петрокл и Пирра с тревогой переглянулись.

– Это была шутка, Ласт, – осторожно проговорил Петрокл. – Ты в последнее время мало спал…

– Нет, я не то хотел сказать… Я вспомнил, где видел слово «лемур»: у бальзамировщика! Там на полке стояла банка с этикеткой, а на ней было написано это слово! Я иду на первый уровень, – объявил молодой человек.

– Сейчас час ночи, – напомнила Пирра.

– И что?

– Принимая во внимание резко подскочивший коэффициент смертности среди министров, ночная прогулка в место, пользующееся дурной репутацией, не самая здравая идея с твоей стороны, Ласт, – высказался Петрокл.

– Действительно, давно пора положить конец этим смертям, – ответил Ластианакс.

Пирра и Петрокл снова переглянулись.

– Мы идем с тобой, – подытожила Пирра тоном, не терпящим возражений.

В груди Ластианакса поднялась теплая волна, но не обжигающая, как бывало при каждой встрече с Пиррой, а согревающая, порожденная чистой дружбой, которую он считал безвозвратно утраченной и которая наконец вернулась на свое законное место. Он вдруг осознал, как сильно ему недоставало этого тепла, и задался вопросом, каким образом обходился без него целый год.

– Хорошо, – только и ответил он, боясь, что, если произнесет более длинную фразу, не сможет скрыть внезапно сковавшую его хрипоту и будет выглядеть дураком.

Арка

Тонкие каналы протянулись между башнями, словно паучьи сети, и ночью Гиперборея походила на огромную фантасмагорическую игровую площадку. Арка бегом возвращалась в донжон, прислушиваясь к тишине спящего города, взгляд ее был прикован к огромному черному силуэту дворца.

На самом деле она была вовсе не так беззаботна, какой хотела казаться перед Ластианаксом. После смерти эпарха все смешалось в ее голове: трагедия тринадцати наследников, проклятие, пустой саркофаг, живая лазурь, амазонки – словно детали некоего механизма, который она никак не могла собрать, потому что не понимала принцип его работы. Девочка и так и этак пыталась распутать этот клубок, надеясь найти в нем ответы на мучившие ее вопросы.

Над ней раскинулся купол, а выше сиял лунный серп, окрашивая город в серый цвет. Мимо неслышной тенью пронеслась большая летучая мышь и направилась куда-то в северную часть города. Арка проводила летунью глазами, и ее взгляд упал на одинокую фигуру, сидевшую на парапете над одним из каналов. Даже в темноте девочка узнала челку самого высокомерного ученика первого года обучения.

После смерти отца, случившейся две недели назад, Фретон ни разу не появился на занятиях. Понерия дрожащим голосом объяснила, что мальчик закрылся на вилле и отказывается видеть кого бы то ни было (осталось неясным, откуда у нее эти сведения, если Фретон ни с кем не общается).

Сын покойного эпарха устроился на перилах канала, по которому Арке нужно было пройти, чтобы попасть в донжон. В другое время девочка заложила бы приличный крюк, лишь бы не сталкиваться со своим недругом, но забеспокоилась, увидев, как он сидит на парапете один, вскоре после гибели отца. Она пошла вдоль канала.

Фретон играл каким-то блестящим предметом: подбрасывал его и с помощью магии удерживал в воздухе. С каждым новым броском он посылал вещицу все дальше, проверяя пределы своей анимы. Услышав звук шагов, он поймал предмет и обернулся, щурясь.

– А, это ты, номер сорок три.

Казалось, он совершенно не удивлен, встретив посреди канала свою одноклассницу, а может, ему просто было все равно. Он снова стал бросать и ловить блестящий предмет.

– Как ты? – спросила Арка.

Ничего более подходящего ей на ум не пришло: она не умела утешать. Да и Фретон слишком горд, чтобы принять ее жалость.

– Не волнуйся, номер сорок три, прыгать я не собираюсь, – ответил мальчик, словно прочитав ее мысли.

– Это перстень твоего отца? – спросила Арка.

– Да.

Он снова подбросил вещицу. Арке стало ужасно не по себе. Следует ли ей уйти или нужно остаться и продолжать задавать вопросы, на которые Фретон, скорее всего, ответит односложно?

Поколебавшись с минуту, девочка забралась на парапет и уселась, свесив ноги в бесконечную темную пропасть.

– Скучаешь по отцу? – спросила она.

– Не знаю, – сказал Фретон, помолчав пару секунд. – Последними его словами, обращенными ко мне, было: «Еще раз ответишь мне в таком тоне, и я лишу тебя наследства». Не самое лучшее прощание. Но ты не обязана тут оставаться, номер сорок три, я способен сам справиться со своей печалью – или ее отсутствием, я еще не понял.

Арка долго созерцала ночной пейзаж, собираясь с духом.

– Я тоже потеряла родителей, – проговорила она наконец.

– Твою мать? – спросил Фретон, снова подбрасывая кольцо.

– Нет, хотя да, но она умерла, рожая меня, так что нельзя сказать, что я по ней скучаю, – ответила Арка. – Нет, я говорила о своей опекунше, Широн. Она умерла, когда я еще жила в…