Маги нашего города

Теперь серебристые, окрашенные в фиолет и розовый спирали с разной скоростью пошли навстречу друг другу, переплетаясь и перекрывая друг друга, утолщая стенки и не давая возможности отследить ни одну из них. Мгновением позже желтые лучи протянулись от вершины к основанию, каждый из которых постоянно менял интенсивность окраски. Напряжение на поверхности вроде бы уменьшилось, но на самом деле это было не так.

За считаные мгновения он втрое-вчетверо увеличил прочность и неуязвимость своей конструкции, если угодно, ее невидимость и неуловимость, но прогиб, точнее, несколько прогибов, похожие на вмятины на жести, получаемые от заряда дроби, только, в отличие от них, шевелящиеся, находящиеся где-то в полуметре над головой Павла, уменьшились разве что вполовину. То есть оттуда тоже наращивали давление. И очень стремительно, качественно наращивали. Умело.

И давление продолжает нарастать. А он почти на пределе.

Надо уходить.

Он притянул к себе Любку. Рывком. Грубо.

– Ох!

– Молчи!

Павел быстро сплел кокон. Черный, в отличие от искристо-праздничного конуса. И, в отличие же, он не имел завершенной классической формы геометрической фигуры. Это было нечто бесформенное, почти безобразное. Вроде амебы. С недоразвитыми ручками-ножками, похожими на слабо шевелящиеся наросты, с неопределенной формой. И цвет был омерзительный, с красными и фиолетовыми зигзагами на матовой поверхности.

На секунду или чуть меньше спирали справа от Павла раздвинулись, и кокон, в котором находились двое людей, рывком покинул убежише.

– Ты чего?! – возмутилась Любка, и в голосе ее послышались капризные нотки. Только Павлу было сейчас не до нюансов.

Он тряхнул ее за плечи.

– Я сейчас уйду!

– Куда?

Она ничего не понимала. И к счастью. Не нужно будет ничего объяснять. Да и ей врать не придется.

Павел посмотрел на конус. Тот все еще работал. С его уходом он быстро стает. Ладно. Ничего. Нужно уходить.

– Срочное дело. Я позвоню. Ты пока сядь туда, – он показал на ее рабочее кресло.

– Паша…

– Все!

Он легонько толкнул ее, высвобождая из кокона, и вышел в приемную.

– Еще две минуты, – сказал он секретарше. Та заученно кивнула.

На посетителей он даже не посмотрел. Не до них.

Через те самые две минуты он сидел в своей машине и прогревал двигатель, до предела выдвинув рукоятку подсоса топлива.

Кто же это его так шарашил? Хорошо так, адресно. И ведь, если бы не «плащ», уконтропупил бы к чертовой матери! Нет, не насмерть, скорее всего, но мало бы тоже не показалось. Кто? Петрович? Зачем это ему?

Павел приспустил боковое стекло, врубил вентиляцию, чтобы не запотевали стекла, и закурил.

Так зачем это ему? Обиделся? Так он вроде не мстительный. Да и что, в конце концов, произошло? Ну, повздорили. Ну, ушел сотрудник. Обидно, неприятно, но это совсем не повод так жать. Да и не практикует он в этом. Тогда… А Мих Мих? Его попроси – он Петровичу не откажет. Но не до убийства же! И даже не до травм. Михалыч человек тихий, смирный и не кровожадный. Эх, надо было следок пощупать! Нюхнуть его. Хоть одной, так сказать, ноздрей. Но на Петровича это все равно не похоже, не его это стиль. Он предпочитает дать утихнуть страстям и мирно договориться. Если только не произошло что-то из ряда вон.

Датчик температуры показал, что двигатель несколько прогрелся. Павел вдавил окурок в пепельницу и потихоньку выехал на дорогу, посматривая по сторонам. Он вдруг отметил чувство, испытываемое им в этот момент. Забытое чувство опасности и настороженности, при котором голова как бы сама собой начинает вращаться на триста шестьдесят градусов, выискивая угрозу, а мозг ищет решение. Был у него период в биографии, когда такое чувство чуть ли не стало стилем жизни.

А ведь сейчас и впрямь ситуация из ряда вон. Петрович почему-то уверен, что с теми тиграми напортачил именно он. И с деньгами соответственно. А это уже не шутки. Не исключено, что его сейчас из-за тех «бабок» как раз прессуют. Конечно, маг-директор не девочка и из-под пресса выскочит, а то и просто его отожмет, да так, что мало не покажется. Но это тоже, смотря как прессовать. И кто. Существуют варианты.

И кстати, с чего Петрович взял, что это он на терминале нахимичил? Следы следами, он эксперт и все такое, но не ищейка. А ведь еще на складе он стал вдруг какой-то не такой. Что-то он тогда сказал…

Увернувшись от довольно помятого «Опеля» с пробитым глушителем, отчего благородная машина ревела, как реактивный самолет на форсаже – сидящий за рулем юнец наверняка хочет выглядеть крутым, – Павел пристроился за автобусом, решая, куда ехать. В контору? Ну нет. Домой? Если его ищут, то это глупо. И ведь наверняка ищут. К Любке? Тоже не дело. Едва отвел от нее направление удара, как сразу подставлять. К матери тоже нельзя. Нужно найти норку, безопасную норку, из которой можно делать вылазки, чтобы понять, что же все-таки происходит. Ведь происходит же! А для этого нужны деньги. Деньги есть у него дома и в банке. Куда лучше?

Он медленно ехал, размышляя.