Магическая Академия Наоборот

И кладовая нашлась, в нее вела дверь на кухне. Это было просто огромное помещение увешанное, вялеными окороками, гусями, рыбой и уставленное мешками. По запаху определила, что в пяти мешках ржаная мука, еще в трех белая пшеничная, в одном мешке горох, в другом бобы, гречка, овес, мешок с морковью, свеклой, несколько я яблоками, изюмом, репой и какими-то ягодами. На полках стояли вязанки с луком, в сундуке обнаружилось засоленное сало.

Странно, но мышами в кладовой совершенно не пахло. Колдовство, какое что ли?

А еще, стало очень интересно, где прежние хозяева избы, что с ними стало? Это я и спросила у Славы, когда он вернулся с двумя баулами, полными глиняной посуды. Которую мы принялись расставлять на кухне. У прежних хозяев была лишь деревянная и чугунки да противни.

— В лучшем мире, — коротко ответил Слава.

— Ты убил его? — я чуть не выронила глиняную баночку для круп, из рук.

— Это был мой друг. Я пришел к нему, чтобы просить приюта для нас. А застал здесь его убийц.

— И где они сейчас?

— Пошли на корм дичи, — спокойно ответил парень,

— А кто был твой друг? За что его убили?

— Магом, отшельником он был. Убили, в общем-то, за дело. Зачаровывал девиц и пользовался, в самом неприглядном смысле. Прекрасно понимая, что с огнем играет.

— Извращенец, — буркнула я.

— Самый настоящий, — подтвердил Слава.

— А чего же с ним дружил?

— Ну, я то не девушка, для меня он не опасен, — усмехнулся Слава. — А как человек весьма неплох был. Вообще, в жизни не бывает только черного или только белого. Все многогранно, а уж души мыслящих существ, тем более.

— А клиенты мага нас беспокоить не будут?

— Если и будут, это неплохо, заработаем.

— Ты умеешь колдовать? — удивилась я.

— Ну, кое-что умею, говорю же, не пропадешь со мной.

Слава поцеловал меня в макушку и прижал к себе, я снова почувствовала, как наливается его плоть, залилась краской, что явно умилила парня, судя по улыбке. Он поднес мои руки к губам и начал покрывать поцелуями.

— Понравились вещи? Я выбирал самые красивые.

— Очень понравились. Спасибо. Судя по одежде, лета здесь не бывает?

— Увы, зато в горах есть горячие источники и вечно, цветущие поля. Будем заниматься земледелием.

Слава, кажется, оттаял, но больше не делал попыток к близости, видимо ждал теперь первого шага от меня, а я еще не чувствовала желания, поэтому чуть отстранилась.

— Много ж мы голыми руками на сеем, — тяжко вздохнула я.

— Ты даже не представляешь себе сколько, — хитро улыбнулся Слава, — идем на улицу, идем, идем, — Слава взял с вешалки на кухни большой пакет и вышел на улицу, как был, не одеваясь, — не одевайся. Тебе холодно не будет, верхняя одежда нужна, на случай если к людям пойдем.

Я вышла на улицу и огляделась;

Мы на равнине, в нескольких метрах от нас, виднелся хвойный лес, слева виднелись горы, из-за которых уже поднималось солнце. Прохладно и снег, снег, снег. Кругом один снег. Ни одного больше жилого строения рядом. За домом был туалет вот и все постройки.

Слава отошел от меня на семь шагов, что-то достал из сумки и крикнул:

— Лови! — я увидела предмет, летящий мне прямо в лицо с бешеной скоростью, и инстинктивно пригнулась.

— Ну, что же ты! — укорил Слава, — сказал же — лови. — Слава побежал за предметом, улетевшим далеко вперед, — ладно трусишка, подойду поближе, — засмеялся он, вернувшись с тарелкой для фрисби.

Остановился в трех шагах от меня и кинул, я поймала, и еще, и еще. И теперь с каждым разом, Слава отходил на шаг дальше и кидал все сильнее. Я и не заметила, как мы перешли на запредельную для человека скорость, и я не пропустила ни одной тарелочки. А потом играли в теннис, металлическими ракетками, тоже на нечеловеческих скоростях, я поражалась своей ловкости и быстроте. Надо же, как круто! С такой скоростью, перекопать и засеять целое поле овсом или гречихой, уже не казалось чем-то невозможным и страшным.

— Вот видишь, как здорово уметь ускорятся, и быть оборотнем! Три часа играемся, а не устали даже.

— Три часа? — я удивленно огляделась: солнце действительно уже встало из-за гор и освещало верхушки сосен, снег ослеплял своей белизной, но холода я действительно не чувствовала, разгоряченная тренировкой кровь бежала по венам мощными потоками, требуя еще движения.

— Прости любимая, так надо,

Услышав тихий голос Славы, я обернулась и увидела летящий в меня нож. Дернулась в испуге, но увернуться уже не успела.

Часть 52

Сильный удар и острая боль в груди опрокинули меня назад, а Слава, подбежав, схватился за нож в моей груди, глубже вдавливая его в мою плоть. Я закричала как раненный зверь на весь лес.

Из глаз Славы текли слезы, но он не прекращал истязать меня.

— Так надо, Алена! Ты должна привыкнуть к боли! Должна перестать боятся ее. Тот, кто боится боли, уже заранее проиграл схватку, понимаешь? Боль, это всего лишь ощущения, отрешись от них!

Слава надавил сильнее, в глазах у меня начало темнеть. А из глаз садиста катились слезы, но он улыбался! Он улыбался! Маньяк, мать его! Меня охватила жгучая ненависть к садисту.

Никому не позволю делать себя больно! Никому!