Магические безобразия

Свадьба состоялась в середине августа, в один из прекрасных, летних дней, когда солнце, вошедшее в пик, припекало, прожаривая землю, брусчатку, дома, деревья и людей. Нагретый воздух сочился запахами травы, яблок, дерева и навоза. Храм, где венчали всех не зависимо, был ли магический дар или нет, располагался на другой стороне реки, что пересекала весь город. Если венчался кто-то из королевской семьи, то брачующихся везли в паланкине с дворцовой площади; за паланкином следовала стража, специально выделенные для церемонии мальчишки-слуги, разбрасывающие цветы и пшено, за ними, чуть в отдалении, шли родственники, а затем многочисленный, любящий праздники и зрелища, народ. Тария и Дэллгрин приехали в Храм в белой карете, украшенной дикими розами и плющом. Ее голову и лицо скрывало кремовое газовое полотно до пят, такого же оттенка платье в пол полностью скрывало руки и шею. На графе был так же светлый, лишенный каких бы то ни было украшений, костюм.

Саму церемонию Тария практически не запомнила. Священник в пурпурном одеянии долго читал наставления и молитвы на старом, сохранившемся только в Туманном королевстве, языке; как во сне произнесла девушка соответствующие клятвы, как во сне ехала в новый дом, как во сне сидела на торжественном ужине. Лишь на следующее утро у нее, словно заново открылись глаза, мир показался раскрашенным новыми красками, а прошлая жизнь и золотая клетка остались позади.

Они с Дэллгрином поселись в большом поместье на юге Южного материка вдали от столицы, где королевские шпионы не спускали с новой семьи пристальных и настороженных глаз. Поместье, в котором вырос ее муж, сразу же понравилось Тарии – в нем присутствовал приятный дух старины, нерушимости, традиций. Обстановка состояла из мебели красного дерева, простой и элегантной, лишенной современной нагроможденности и вычурности; повсюду лежали ковры, популярные три века назад и сохранившие мягкость; половину второго этажа занимала обширная библиотека, красовавшаяся редкими магическими книгами; в гостиной на первом этаже было много мягкой мебели и картин; все спальни поражали чистотой и свежестью.

Дэллгрин, как и обещал, относился к жене вежливо, уважительно и заботливо, не давил своей заботой, как отец, не боялся, как мать, позволяя заниматься, чем душа пожелает. Граф три дня в неделю проводил в столице, посещая короля и заключая сделки с различными торговыми партнерами. В это время Тария, предоставленная служанкам и дворецкому, проводила время за книгами, дабы разобраться в Прорицательском даре, который имел множество неприятных свойств. Со дня своего проявления дар не поддавался контролю: это проявлялось болезненной потерей сознания, в течение которого девушка декларировала четырехстопные стихи глухим, могильным голосом, вводящим окружающих, если в этот момент кто-то оказывался рядом, в ступор, паническое оцепенение. Первое время слуги, не скрывая страха, шарахались от новоявленной госпожи Дэллгрин в сторону. Коротко объяснив, что с ней происходит, Тарии удалось их успокоить, и со временем они привыкли.

В книгах о Прорицательском даре информации давалось мало, точно ее некто намеренно скрыл от потомков. Дар всегда появлялся у девушек в шестнадцать-семнадцать лет, и в тот момент, когда мир стоял на пороге важных событий – произойдут они или нет – неизвестно. Носительница дара не могла видеть собственную судьбу, поэтому не знала, когда с ней случится что-либо важное, но в одной тоненькой книжечке, очень ветхой и потрепанной, обнаружилось несколько техник, обучающих контролю. Этим Тария и занималась: читала и тренировалась.

Довольно быстро и незаметно девушка прониклась глубокими чувствами к графу и была счастлива, что приняла такое важное решение. Несколько раз путешествуя с Дэллгрином по материку на виноградники, славившимися среди всех людских королевств, Тария узрела другую сторону мужа. Среди партнеров и других незнакомых или малознакомых людей он держался несколько отстраненно и холодно, долго думал и подбирал каждое слово, каждое заклинание, в сделках проявлял жесткость и расчетливость, за что многие считали его недобродушным и закрытым. И во многом не ошибались. Любовь и доверие доставались лишь Тарии.

Зимой ей не спалось и, ожидая приезда мужа, девушка читала старинные рыцарские романы, сидя при жарко натопленном камине. В спокойствии и треске дров она коротала вечера. Дэллгрин входил в гостиную, и от него веяло колючим приятным духом снега и мороза; волосы, брови и ресницы чуть леденели, делая его похожим на жителя Ледового королевства, если бы они были людьми.

– Знаешь, что самое удивительное в этих историях? – спросила она однажды, откладывая томик в коричневом переплете и усаживая мужа к теплу.

– Что же? – спросил Дэллгрин, вскинув брови, улыбнулся, потеревшись о ее щеку.

– В них много пафосных, торжественных речей, – начала перечислять девушка. – И все они твердят о любящих, смотрящих страстью, глазах. Они ошибаются, – Тария возмущенно фыркнула. – Знаешь, как смотрят?

– И как же?