Магические осадки не ожидаются

Я почувствовала, как кровь бросилась в лицо. Хотя вряд ли появится румянец на моей нынешней желтой, изрезанной морщинами коже. Неужели кто-то из прошлой жизни следил за мной все эти годы? Кто и зачем? Отец вряд ли, он не станет рисковать карьерой и нарушать запрет. Все родственники, если не хотят репрессий, дают магический отказ от кровных уз. Да и нет у отца таких связей, чтобы отследить. Мать? Ей и отказ давать ни к чему, она еще, так сказать, при жизни отказалась от дочери. Бывший жених? Какое ему теперь до меня дело? Никакая любовь не выдержит такого испытания. Бывшие друзья и подруги? Они не сумасшедшие, чтобы на них легла даже тень подозрений в сочувствии к преступнице.

— Вы поэтому мне покровительствовали? По чьей-то просьбе? — почему-то понимание этого больно царапнуло. Всегда хочется верить в искреннее человеческое великодушие, а не вынужденное, по просьбе. Но когда я стала такой привередой? Я встала и низко поклонилась. — Что ж, спасибо, господин Смокт. Если я свободна, то позвольте уйти. И знаете… я не смогу у вас больше работать. Я снова буду чувствовать себя как… как на каторге.

На самом деле невыносима даже мысль, что кто-то узнал во мне, вот такой старой и страшной… меня. На свободе я затеряюсь, забьюсь в такую нору, что никто и никогда не найдет. Никакие призраки прошлого!

— Не торопитесь. Подумайте. И прошу вас… — Заведующий торопливо нырнул рукой в карман, вытащил тонкую пачку купюр и протянул мне. — Это премия. За ваши сверхурочные сегодня и не только. Возьмите, я же знаю, вам не положено было иметь деньги… Я хочу вас отблагодарить.

Вот милостыню я еще не получала… Я мотнула головой. Не возьму. Они пропахли больницей.

— Благодарю. Если это моя премия, то отдайте тому юному некроманту, ему понадобится новая мантия, а мальчик из бедной семьи. Если я свободна, то могу идти?

Сжав покрепче в руке документы, я шагнула к двери. Оглянулась:

— Вам бы отдохнуть, господин целитель. Никуда не годится, если у вас будут так дрожать руки, как сейчас…

— Подождите. Раз уж вы уходите, да еще и с пожеланием мне отдохнуть, то не могли бы напоследок оказать мне услугу?

— Какую?

— Мне нужно немедленно отвезти отчет в Департамент магии, но все работники заняты, а я бы лучше воспользовался вашим советом и вздремнул часок. Расходы на извозчика я вам оплачу, дело срочное. Я уже вызвал.

Не первый раз он меня с поручениями отправлял. Подозреваю, для того, чтобы я хотя бы чуть-чуть глотнула свежего воздуха, посмотрела на нормальную жизнь и почувствовала себя вольным человеком. Еще одна маленькая милостыня.

— Хорошо.

Взяв купюры и пакет с бумагами, я еще раз поблагодарила этого удивительного человека и уже совсем почти ушла, но оглянулась. Спросить или не спросить, раз уж мы сегодня такие откровенные?

— Спрашивайте, — каким-то чудом угадал заведующий.

— Давно хотела узнать. Почему вы закопали свой блестящий талант здесь, господин Смокт?

Он пожал плечами и лукаво улыбнулся:

— Давайте сделаем так. Если вы хотите узнать мою невеликую тайну, то вернетесь завтра. Хотя бы для того, чтобы рассказать, как и где устроились. Я любопытен. Хорошо?

Я не стала ничего обещать. В принципе, могу и без скелетов в чужих шкафах обойтись. Любопытен он, как же. Я вот тоже. Кому же он сливает информацию обо мне и зачем?

На улице пришлось подождать: в такую рань извозчика на окраине не найти, а вызванный по магофону конный экипаж не скоро доберется из центра по нашей грязи.

Где-то далеко выли собаки, слышались женские визги: на Рожне предпочитали ночной образ жизни и затихали только с началом рабочего дня. Да еще и ночной бой прибавил шума, до сих пор взбудораженные обитатели толкались у кабака неподалеку от больницы, снимали напряжение.

От питейного заведения ко мне направились две пошатывающихся фигуры. Я сунула руку в карман платья, где всегда носила больничный маркер. Грабить у меня нечего, но эти… наши вчерашние или будущие клиенты… и на магическую папку могут позариться! Но тут, наконец, появился вызванный транспорт, и я обомлела: Смокт расщедрился на магомобиль! Видимо, действительно, дело срочное и важное.

Водитель никелированного чуда нажал на клаксон, спугнув бродяг и ворон, и, выйдя, поправил на голове картуз и галантно открыл для меня дверцу, словно я была знатной дамой. Я прижала к груди папку с отчетом о состоянии пострадавших и, подхватив подол полосатого казенного платья, села на заднее сиденье, предусмотрительно застеленное линялым ковриком.

— Вы не возражаете против того, чтобы я откинул верх машины, эйта? — поинтересовался шофер, молодой рыхлый парень едва за двадцать, но уже с заметным брюшком и сильными залысинами, которые я успела заметить до того, как он натянул на себя головной убор. Из-под козырька картуза на меня брезгливо смотрели черные глаза. — День обещает быть жарким, а ваш больничный запах впитается в кожу салона, придется полдня потерять, чтобы отмыть.