Магический цыганский гипноз

Итак, психиатр формировал в сознании образ заснувшего человека и «транслировал» его этому же человеку, в результате чего испытуемый засыпал. Тем же манером можно поднять с кровати, направить к двери, заставить открыть ее, а затем вернуться в кровать и продолжать спать, остальное, как говорится, дело техники — заходи в квартиру и бери что приглянулось.

Исследователи проводили эксперименты, о которых здесь рассказано, в наши дни, а колдуны и шаманы разных народов мира проделывали подобные «фокусы» еще тысячелетия тому назад. Можно не сомневаться, что и цыгане узнали о возможности управлять человеком на расстоянии не сегодня. Впрочем, в случае с гражданкой В. события могли разворачиваться и по другому сценарию. Не исключена возможность, что она «легла спать» в присутствии цыганки — в конце концов, психиатр с ней не работал для выяснения вопроса об имевшем или не имевшем место гипнотическом воздействии и внушении.

Я вспомнил в данном контексте шаманов и колдунов других народов мира совсем не случайно. Все мы знаем цыган как народ с высокой самобытной культурой, богатейшими традициями, исключительным своеобразием, свободолюбивым, требующим простора, характером. Нам кажется, что мы знаем о цыганах все или почти все, а на самом деле, если разобраться, не знаем почти ничего. До сих пор исследователи не сошлись во мнении даже в таком вопросе, откуда цыгане начали свое кочевье. Сегодня мы более осведомлены в «тайном учении» ниндзя, живших по-военному скрытно, чем в мировоззрении цыган, живущих на виду Именно по этой причине исследователям нередко приходится восполнять пробелы документированных исторических знаний о ремеслах, традициях, быте и т. п. одних народов по аналогии с развитием ремесел, бытом и традициями других народов. В нашем случае такой подход оправдан еще и тем, что цыгане всегда жили среди других народов и могли осваивать чужой опыт, если, конечно, он не уступал их собственному.

А опыт был прелюбопытнейший, в частности, в России. Д. Горбовский пишет: «Соловецкий патерик рассказывает о старце, в огород к которому однажды забрались воры. Наполнив свои мешки овощами, они возложили их на себя с намерением унести, но не смогли с места сойти, и так простояли два дня и две ночи неподвижно, под тяжелым бременем. Потом начали кричать: «Отче святый, пусти нас с места». На голос пришли некоторые из братии, но не смогли свести их с места. На вопрос иноков: «Когда вы сюда пришли?» — они ответили: «Два дня и две ночи стоим здесь». — «Мы всегда ходили сюда, почему не видели вас?» — «Да и мы, если бы видели вас, давно уже со слезами просили бы прощения у вашего старца». Пришел и сам старец и сказал ворам: «Вы всю жизнь пребывая в праздности, без трудов, крадете чужие труды, поэтому стойте здесь в праздности все годы вашей жизни». Со слезами воры просили отпустить их, обещали впредь не делать ничего подобного. Старец сказал: «Если хотите руками своими трудиться и от труда вашего других питать, то отпущу». Они с клятвою дали обещание исполнить его веление. Тогда он сказал: «Благословен Бог, укрепляющий вас; потрудитесь год в этой обители на братию». После этого разрешили их от невидимых уз своею молитвою, и они действительно трудились год в скиту».

Такие приемы, очевидно, безотносительные к святости, издавна известны народу и по сей день хранятся в тайне теми, кто их знает. Записи этнографов и рассказы очевидцев свидетельствуют об этом.

Вот рассказ, записанный в наше время этнографами в сибирской деревне: «Мне папа рассказывал. Говорит, приехал на конях с грузом мужик и остановился на Шилке. Зашел к кому-то ночевать. А хозяин:

— Дак у вас че там?

— Да груз: пшеница…

— А караулит-то кто?

— Че караулить? Никого нет. А кто возьмет, так без меня никуда не уйдет.

Но а были воришки-то. Водились. Пришел один, значит, мешок на плечо заворотил с пшеницей, вроде, «упру». И давай ходить кругом саней. До утра и проходил в зимнюю ночь. И бросить не может, и уйти не может.

Хозяин выходит к возу утром, тот ему: — Извините, — гыт, — меня! В жизни больше этим делом не займусь.

— Но, положь. Иди да запомни».

А вот история относительно недавняя. «Когда народных целителей и прозорливцев подвергали в СССР гонениям, к одному из них — П. Утвенко — приехал корреспондент главной газеты УССР, органа ЦК коммунистической партии Украины. Он заявился под видом пациента, и должен был написать на целителя пасквиль. О цели своего приезда он, конечно, не обмолвился, но прозорливцу этого и не надо было. Молодой человек не успел и рта раскрыть, чтобы сказать какую-то заранее приготовленную ложь, как тот молча вывел его из дома во двор и поставил возле забора:

— Стоять будешь до вечера.

До самого вечера он так и стоял, как вкопанный, на том же месте и не мог ни сдвинуться, ни сойти с него. Только когда в конце дня, окончив прием, старик подошел к нему и, пристыдив, разрешил идти, он смог тронуться с места».