Магия

к ощущениям тем же, чем пищеварительные органы по отношению к пище: в них происходит первое отделение усвояемых частей от неусвояемых и совершается начальная переработка.

Идеи, раз образовавшись, отфильтровываются, конденсируются и хранятся в памяти, аналогично соответствующим явлениям, происходящим с хилосом в печени. Шардель определяет память как результат воздействия сознания на чувственное восприятие, а явления раздвоения личности и некоторые феномены гипноза прекрасно подтверждают это странное на первый взгляд определение.

На этом и заканчивается работа импульсивного человека, раба рефлексов, приверженца рутины, никогда не проявляющего никакой инициативы. Но, с другой стороны, с этого самого начинается работа мага, рассматривающего память, столь драгоценную в глазах наших педагогов, как способность чисто пассивного характера.

Хилус, претерпевший переработку в печени, еще далеко не прошел всего пути своих превращений; из печени он отправляется в легкие, где, по мнению Луи Люкаса, поддержанному современными гистологами, часть белых шариков превращается в красные.

Подобным же образом и в психических процессах: за первой элементарной работой восприятия и запечатления ощущений следует несравненно сложнейшая работа их переработки и усвоения. За работой чувствующего начала следует работа мыслящего, работа несравненно высшего порядка, на которую способен далеко не каждый человек. «Иметь в голове идеи, – говорит Фабр д’Оливе, – значит чувствовать, иметь же в голове мысли – это значит творить». Размышление – это работа мысли; оно есть путь к развитию скрытых способностей человека, в числе которых находятся экстаз и пророчество.

Специальное развитие памяти, даваемое современным воспитанием, совершенно не нужно для развития способности мышления и, например, пророчество гораздо легче развивается в душе поселянина, созерцателя по природе, чем в душе педанта, украшенного многочисленными дипломами и официальными предрассудками.

Образование есть средство, орудие – иногда опасное, если оно неполно, но никогда не цель; разве только в глазах современного «практичного человека».

Подобно тому, как различные упражнения, изложенные нами в предшествовавших главах, помогают развитию начала чувствующего, упражнение в размышлении быстро развивает начало мыслящее, и это развитие составляет одну из главных задач мага.

Указания на средства, ведущие к этому развитию, встречаются везде и повсюду, так, например, Гете, желая постичь одну из тайн природы, относящуюся к философской стороне анатомии, брал в руки череп, садился в уединенном углу сада и погружался в созерцание; мало-помалу в его мозгу рождались идеи; соотношения, неясные до тех пор, становились очевидными, аналогии приходили на помощь, и, под влиянием созерцания, само собой приходили на ум великие открытия, вроде существования промежуточной кости в челюстях или открытия черепных позвонков. Эдгар По доказывает в своей «Эврике», что одно лишь созерцательное размышление привело основателя современной астрономии к открытию ее основных законов, там же он дает и много ценных указаний для практики размышления; в конце он утверждает, что истина всегда выясняется при созерцании природы человеком, умеющим достаточно сосредоточиться, чтобы понять простой и вечный язык, которым говорит творческая сила. Разве «Демон» Сократа не служил ему лучшим руководителем, чем все известные в то время кодексы морали?

Если предыдущего еще недостаточно для того, чтобы понять, каким образом человек может погружаться в размышление, то я, для облегчения задачи, приведу несколько практических замечаний.

1) Первое психическое упражнение должно состоять в том, чтобы научиться заменить все ответы и идеи рефлекторного характера, исходящие исключительно из памяти, ответами продуманными и сознательными. Самым опасным врагом размышлений является масса заученных наизусть идей, готовых на все случаи ответов, почерпнутых из учебников. Человек, сыплющий заученными ответами ради доказательства своей мудрости, подобен лицу, рассказывающему старые, известные всем анекдоты с целью прослыть умным.

Точно так же всякие споры и прения, противоречия и полемика отнюдь не могут быть терпимы в своем обиходе ни одним серьезным человеком; все подобные риторические упражнения прежде всего бесполезны, ибо в словопрении невольным образом почти всегда обижаешь своего противника, и это обстоятельство, в связи с самолюбием, делает так, что колеблющиеся и полуубежденные субъекты становятся заклятыми врагами идеи, породившей спор. Собственное убеждение есть личное дело каждого человека, а потому предоставьте импульсивным людям спорить и полемизировать, сколько им угодно, сами же научитесь хранить молчание всякий раз, когда около вас возникает шумный спор. В случае нужды – перечитайте «Золотые стихи» Пифагора; учитесь выражать ваши мысли так ясно, как только можете, но имейте к себе достаточно уважения, чтобы никогда не спорить, ибо, повторяю еще раз, это самое бесполезное употребление, какое может быть сделано, ваших психических способностей.