Магия

— Я отдам распоряжение восстановить твой сад и заверить твоих арендаторов, что хозяйка здесь ты, а не Стейнс, но после мне необходимо уехать в Лондон как можно скорее.

— Ты поедешь без меня? — недоверчиво спросила она, наконец, соображая, что происходит.

Дунстан надел бриджи и заправил рубашку.

— Решай сама. Я не вправе указывать тебе, что делать. Я только сообщаю, что еду в Лондон и возьму с собой Гриффита, Оставлять его без своей заботы больше я не имею права.

Лейла в гневе откинула простыню, поскольку совершенно точно поняла, почему доведший ее до бесчувственного состояния мужчина хотел оставить ее. Теперь этот наглец решил восстановить свое доброе имя! Какого дьявола он не сказал ей об этом сразу? Почему не попросил о помощи?

Небеса запрещают Ивесу просить что-либо у Малколм. Как люди могут жить изо дня в день, руководствуясь этими безумными предрассудками?

— Что ты намерен сделать, — нетерпеливо начала она, — пройтись по бальным залам, требуя сказать, кто убил твою жену? Запугать, пока кто-нибудь из них не признается?

Лейла принялась собирать свою разбросанную по кровати одежду, с удовлетворением отметив, что Дунстан замер, перестав застегивать пуговицы. А она намеренно вызывающе продемонстрировала ему свои обнаженные ягодицы.

— Я понятия не имею, что буду делать, — признался он. — Я просто сделаю то, что нужно.

— Ха! Ты не можешь скрыть от меня запах страха, Дунстан Ивес. Мысль о Лондоне приводит тебя в ужас. Без меня ты пропадешь.

Лейла надела халат, потуже затянула пояс и обернулась к странно молчаливому Дунстану. Он не мигая смотрел на нее, так и не застегнув до конца бриджи.

— В чем дело? — потребовала объяснений она. — У меня что — перья в волосах? Ты же понимаешь: я не могу встать с постели при полном параде.

— Запах страха? — озадачено поинтересовался он.

Она нетерпеливо махнула и поискала щетку на туалетном столике.

— Здесь нечего стыдиться. Твои страхи из-за неизвестности. Что касается лорда Джона… — Она поморщилась, поскольку щетка запуталась в ее завитках. — От этого человека просто несет враждебностью, когда он расстроен.

— Чем еще от меня пахнет? — спросил Дунстан, продолжив застегивать бриджи.

Лейла улыбнулась его отражению в зеркале:

— Вы напрашиваетесь на комплименты, сэр? Что я получу взамен? Не скажете ли вы мне, что мои глаза столь же темны, как небо в полночь?

— Лейла, — он подошел сзади и забрал щетку из ее руки, — не дразни меня. Я этого не люблю. Скажи: чем от меня пахнет — хорошим или плохим?

Она нахмурилась, услышав, каким тоном он это сказал, но пожала плечами.

— От тебя пахнет точно так же, как мыло, которое я для тебя сделала. Ты пахнешь землей, солнцем, уверенностью и силой. И страстью, — шутливо добавила она. — Твоя страсть намного сильнее, чем у большинства мужчин. Теперь твоя очередь. Кто я?

— Ведьма, — не спеша, ответил он, держа прядь ее волос в одной руке и нежно проводя по ней щеткой другой. — Ты приводишь меня в замешательство. Я ничего не вижу вокруг, кроме твоих поразительных глаз, ощущаю твою уверенность и какое-то природное чутье, которое не могу определить или понять, но я не чувствую страха, Лейла.

— Потому что я не боюсь. — Она забрала щетку и принялась быстро расчесывать волосы.

— Люди не могут ощущать с помощью запаха страх, Лейла, — мягко заметил он, обнимая ее за плечи, призывая посмотреть на их отражение. — Я не могу чувствовать запах желания, даже если я знаю, что ты его испытываешь.

— Не будь глупцом. — Лейла впилась взглядом в отражение его рубашки, желая, чтобы он наклонился и она могла видеть в зеркале выражение его лица. — Откуда тебе знать, что я испытываю страсть, если ты не чувствуешь этот запах? — Что-то в его объятиях подсказало ей, что эта беседа важна для него. Что-то неуловимое витало в воздухе между ними.

Дунстан завязал волосы назад в хвост, что подчеркнуло его небритый квадратный подбородок. В расстегнутом вороте рубашки виднелись мощная смуглая шея и соблазнительные темные завитки, которых Лейле очень хотелось коснуться. У нее даже пальцы зачесались. Вместо того чтобы выглядеть как пират, он казался очаровательным.

Губы Дунстана слегка дрогнули. От этого его лицо совершенно менялось — он становился обаятельным, когда улыбался. От его взгляда у Лейлы дрогнуло сердце, и она пожалела, что они не могут сорвать одежду и вернуться в постель вновь. Он испытывал точно такое же желание. Лейла чувствовала это по запаху и с надеждой смотрела на Дунстана.

— Я знаю, что ты сейчас испытываешь, — начал объяснять он, — потому что вижу это по твоим глазам и по тому, как твои губы становятся влажными и зовущими. Но я не могу почувствовать запах желания, точно так же, как и запаха страха.

— Ну, я всегда знала, что Ивесы — особые существа. — Она вновь повернулась к зеркалу, но щетка замерла в ее руке. Независимо от запаха, который исходил в этот момент от него, ей стало не по себе.

Дунстан усмехнулся и провел руками вверх и вниз по бархатному халату.