Магия-4

Еще пуще мне захотелось, чтобы они ссорились и скорей расстались. Не хотелось делить его ни с кем. Неужели, думала я, не заслуживаю счастья? А вдруг я ему надоем и он уйдет? Что же тогда? Опять останусь одна?

От этих мыслей стала я делать глупости, но не простые, а чтобы вызвать у них скандал. То волос ему свой накручу на пуговицу, благо пиджак на спинке стула висит, а он в ванной. Духами своими побрызгаю, помадой ширкану по его одежде. Умудрилась даже плавки его спереди кровью измазать, пока он мылся. Знала, когда жена стирать будет, заметит…

И действительно, стал он говорить, что ссоры у них дома. Жена догадываться стала. И невдомек ему, что это моя работа.

Стала я звонить к нему домой, когда его нет. Жена возьмет трубку, а я дышу и молчу, чтобы она задумалась. Или спрошу: «А где Костя?» Она в ответ: «А кто это?» А я кладу трубку. Милый меня спрашивает потом: «Ты мне звонила?» Я категорически отказывалась.

Все неохотнее шел он домой к жене, кому охота идти туда, где скандал? А я все ласковей, все добрей к нему. Заботу проявляю о нем. Однажды он сказал:

– Не хочу туда идти. Все, остаюсь! Я ему и говорю:

– А как же твой сын? Как он будет без тебя? Потом меня станешь винить, что это я вас разлучила. Нет, любимый, иди. Я так не могу. Не хочу я лишать тебя сына.

Он смотрит мне в глаза, вижу, что считает меня самой лучшей. Вот ведь – люблю его, а ради его сына готова пожертвовать собой, своим счастьем. И знаете, мне было не совестно, ведь я боролась за свое счастье, а в любви каждый за себя. Здесь, как на войне, – все способы хороши.

В пятницу я не работала, прибрала все в доме (не одна она хорошая хозяйка). Побежала в магазин за фаршем. Закрываю дверь, смотрю, поднимается по лестнице женщина. До этого я ее видела на фотографии: уговорила как-то его, приносил он фото жены и сына. Думала, сразу ее узнаю, если встречу, каждую черточку внимательно разглядела. А тут не узнала. Такая она больная и старая мне показалась. Видно, все в ней тряслось, когда шла ко мне домой. Да и не красят измены мужей-то…

– Я к вам, – говорит она.

Стоим, смотрим друг на друга. У нее слезы ручьем текут, а она молчит и их не вытирает. Я не выдержала и спрашиваю:

– Что вы хотите? Так и будете молча плакать?

Тут она на колени передо мной упала, руки, как к иконе, протянула и тихо так говорит:

– Помилуй меня. Что тебе стоит? Я его сына носила. Жить без него не могу. С ума стала сходить от горя. Оставь нас, пожалуйста…

А мне неприятно это слышать. Я шмыг мимо нее, бегу вниз и на ходу кричу:

– Он тебя ненавидит. Меня любит, а ты бегаешь за ним. Ребенком прикрываешься. Это ты нам жизнь ломаешь. – И выскочила из подъезда.

Ему я не решилась об этом рассказать, побоялась, что он пожалеет ее. И она, видно, ему ничего не сказала. Стыдно за унижение.

Не подумала я тогда, что это она мне шанс давала, хотела по-хорошему все разрешить…

Прошла неделя. Однажды к нам в отдел заглянула женщина и говорит:

– Можно мне позвонить?

Я разрешила. Сижу, пишу, на нее не гляжу, головы не поднимаю. Отчет на носу. А женщина поговорила и ушла. И тут только до меня дошло, что телефон-то уже полдня как не работает, отключили на время. Как же она могла разговаривать?

Я подошла к аппарату, подняла трубку – зуммера нет. Да и не должно его быть, я ведь сама заявку подавала на ремонт, а мастер еще не приходил. Просто в тот момент у меня память как стерли, забыла, что телефон не работает.

Стало тут мне не по себе. Смотрю, лежит узелок, думаю, наверное, деньги та женщина обронила. Многие ведь заворачивают деньги в носовой платок и кладут в лифчик. Развязываю узелок, а там соль и бумага. Вверху крест, от руки нарисованный, а под ним написано: «Об упокоении», и два имени: мое и еще чье-то. У меня руки затряслись от страха, тут-то я соль на себя и сыпанула.

Вечером пришел он с работы, а я сама не своя. Состояние такое, будто гриппом заболела: голова кружится, но ни насморка, ни температуры, ни кашля. Кидает меня из стороны в сторону. Кроме того, стала я ловить себя на том, что мысли мои расходятся с действиями. Отвечаю невпопад. Не могу вспомнить слова подходящие и о чем только что говорила.

Костя спрашивает:

– Ты заболела?

Вы не представляете, как я отреагировала на этот вопрос! Можете не поверить, но в тот момент я была совсем как зомби. Делала не то, что хотела.

– Если я тебе не нравлюсь, иди. Она красивая и здоровая, вот и иди к ней, – заявила я.

Костя опешил.

– Разве я тебя обидел чем? – спрашивает он.

– А кто ты такой, чтобы обижать меня, разве ты мне муж, чтобы обижать? Свою можешь обижать сколько хочешь, а меня не трожь. Много вас таких, обижальщиков!

Злые слезы лились из меня, как осенний дождь. Сердце похолодело от ужаса. Я просто не могла сказать того, что сейчас только что сказала.

Костя пожал плечами и говорит:

– Ах, нас много. Ну что ж… – И пошел, даже не зашнуровав ботинки.

Когда за ним закрылась дверь, я обессиленно села на кровать. Чем объяснить свое поведение, я не знала. Я не контролировала себя, мной кто-то управлял.