Магия чрезвычайных ситуаций

Хотя в его глазах она прочла вопрос куда отчетливее, чем он мог бы его сформулировать. И подумала, что, пожалуй, действительно куда холоднее с ним, чем должна бы. Любая по-настоящему любящая женщина после подобной встряски первым делом потянется к своему мужчине, будет искать возможности остаться с ним наедине. Но голова Кайндел была забита множеством образов и мыслей, и ни одна не была связана с куратором группы курсантов, любовником и близким другом. Она была очень рада увидеть его. Но к собственному удивлению, желания кинуться в объятия совершенно не испытала.

А через пару мгновений поняла, в чем дело. Видение удивительным образом вернуло ее в собственное прошлое, в годы своего счастья с супругом, который потом жестоко предал ее. Сейчас она испытывала не любовь к прежнему мужу, а упоение тем чувством, которое осталось в прошлом, и смешать эмоции настоящего с ними было невозможно. Надо было ждать, когда впечатления поблекнут и новые, спокойные и мягкие чувства снова вступят в свои права.

Но как можно объяснить это Эйву? Мужчина ни за что не понял бы ее чувств и мыслей. А значит, надо отыскать какой-нибудь способ не обидеть его еще больше, однако ж скрыв правду.

– Извини, – пробормотала она. – Я… Чувствую себя не очень хорошо. Пойдем, прогуляемся? Подышу свежим воздухом, может, пройдет…

– Ладно. А перекусить ты не хочешь?

– А не откажусь, – поколебавшись, ответила Кайндел, вспомнив, что нормально она ела, кажется, очень давно. – Давай.

Эйв повел ее на местную кухню. К ней примыкала большая столовая, где преподаватели, заезжие оэсэновские офицеры, а также все без исключения курсанты завтракали, обедали и ужинали. И иногда пили чай. В обширном, с высоким потолком помещении пока отложили отделочные работы, но к зиме должны были нормально утеплить стены и обшить изнутри панелями. Но пока здесь царила атмосфера незаконченности, недоделанности, неустроенности. Трудяги из обслуги пытались придать этому месту возможный уют, содержали в чистоте, и поэтому обстановка столовой больше напоминала какой-то молодежный клуб, оформленный в духе постмодернизма.

Здесь было темно, все большие лампы погашены, и только сквозь раздаточное окошко с кухни насачивался свет. Выглянувшая повариха – она уже начинала стряпать завтрак для курсантов и других ранних пташек, – не дожидаясь просьбы, включила небольшое бра над ближайшим столиком и пообещала побыстрей подать горячий чай.

– Ты все время о чем-то думаешь.

– Да… – Кайндел, усевшись за стол, застеленный зеленой холщовой скатертью, сложила ладони и переплела пальцы. – Не могу отвлечься от дела.

– Тебе дали какое-то задание?

– Можно и так сказать. Да, дали.

– Ты не можешь об этом говорить?

– Почему? В нашем новом мире гриф секретности еще не придумали, к тому же ты старший офицер ОСН, так что говорить я тебе могу все, что угодно. Понимаешь, у меня было видение… Это сложно объяснить. – Девушка смотрела на скатерть. О том, что она принимала наркотик, Эйв не знал, и лучше ему, пожалуй, даже и не знать об этом. – Словом, есть два места, куда я хотела бы отлучиться и посмотреть, что там сейчас происходит.

– Одна твоя отлучка уже закончилась для тебя арестом. – Шреддер приподнял бровь. – Я думал, это тебя чему-то научит…

– Чему-то меня это несомненно научило. – Девушка улыбнулась ему в ответ.

Сердце защемило – она вдруг поняла, как он беспокоился, как боялся за нее. В его взгляде, в мимике было серьезное беспокойство, даже боль за нее. За то, что своими необдуманными действиями она уже поставила себя на край гибели, за то, что она еще может повторить ту же самую ошибку. Из глаз Эйва на Кайндел смотрела любовь. Конечно, провидеть, насколько глубоко это чувство и не простая ли это увлеченность, которая испарится через пару-тройку недель или месяцев, было невозможно. Абсолютно также невозможно и предсказать будущее с точностью патологоанатома.

И оттого девушка чувствовала себя неловко. Его искренность тронула ее до глубины души.

– Я тебя больше не отпущу с базы, – сказал куратор.

– А если с разрешения? После согласования?

Шреддер внимательно посмотрел на собеседницу.

– Это так важно?

– Важно.

– Ладно. Рассказывай.

Кухарка вынырнула из кухни с огромным подносом, на котором едва держались все чашечки и тарелочки. Здесь был большой кусок пирога с рыбой, пирога со щавелем, блинчики, салат с курицей, салат с колбасой и зеленью, нарезанная тонкими пластинками ветчина, поджаренный черный хлеб (его выпекали здесь же, на базе, и у кухарок получался настоящий черный хлеб, если, конечно, своевременно подвозили все ингредиенты) и крольчатина. Женщина расставила все тарелочки в одной ей известном, но строгом порядке, а потом принесла с кухни огромный чайник, две чашки и целый лимон. Правда, немного повядший.

– Это вы рано встали и собираетесь поздно ложиться? – пошутила она.

– А ни то ни се, – ответил Шреддер. – Спасибо, Катя. Нет, кофе не надо.

– А зря. У меня, между прочим, есть бутылка довольно приличного ирландского виски. Я могу сделать вам Айриш кофе.

– Да? Откуда вы взяли виски?