Магия чувств

Париж в ноябре был лишен весеннего романтизма — было сыро и грязно. Уже три месяца Чарли жила в маленькой художественной мастерской на чердаке одного из зданий Монмартра. За это время она не написала ни одной картины. Целыми днями она бродила под дождем по берегам Сены, а вечерами просиживала в прокуренном баре вблизи театра «Гранд-опера».

Организовать ссору с Питом не составило ни малейшего труда. Она ушла из дому и вернулась, когда было уже за полночь. На его резонный вопрос, где она была, Чарли, пожав плечом, ответила самым бесцеремонным образом. Он разозлился, она тоже не осталась в долгу и наговорила ему кучу дерзостей. Разразился громкий скандал: он упрекал ее в легкомыслии, она называла его скучным, как, впрочем, и саму идею замужества. С этими словами она сорвала с пальца кольцо и небрежно швырнула его Питу, после чего демонстративно собрала вещи и ушла.

Порой ей казалось, что лучше бы не знать правды. Тогда она вышла бы замуж за Пита и пребывала бы в романтическом блаженстве. Или, на худой конец, закрыла бы на все глаза. По крайней мере не глодало бы ее сейчас жуткое, мрачное одиночество, вытеснившее из ее жизни всю радость, все яркие краски, заменив их серыми тенями.

Еле волоча ноги, она взбиралась по крутой лестнице в свою квартирку, дождевые капли стекали с воротника плаща на шею, когда до нее донесся телефонный звонок. Наверняка ничего важного, ведь в Париже у нее нет друзей. И Чарли даже не прибавила шагу. Кроме отца, вряд ли кто знает, что она здесь.

Телефон надрывался, и когда она наконец подняла трубку, то услышала женский голос. Французский акцент нисколько ее не насторожил и не предвещал ничего неладного.

— Мадемуазель Хеллер? Не знаю, помните ли вы меня. Жанина де Савори. Друг Питера ден Аудена.

У Чарли подкосились колени, и ей пришлось сесть на пол.

— О-о, — только и смогла она выговорить, изо всех сил стараясь сохранить хладнокровие.

— Телефон мне дал ваш отец. Мне думается, вам следует знать: у Пита сердечный приступ, он в больнице.

— Что? — У нее самой едва не остановилось сердце. — Но что… как это?..

— Он слишком много и упорно работал. — В ее тоне слышалось осуждение. — Конечно, так было всегда, но в особенности после того, как от него ушли вы… Он не слушал советов врача. У него есть наследственная предрасположенность, и для него опасны большие потрясения.

Чарли была сражена, но в то же время ее бесило, что эта женщина, похоже, во всем винит ее.

— Так почему все-таки вы звоните мне? — холодно осведомилась она. Почему не сидите у постели больного и не вытираете ему платком лоб? Уж не думаете ли вы, что я поверю, будто это он попросил вас позвонить?

— Нет, — сдержанно продолжала француженка. — Он об этом не знает. Мы поговорили с его мамой и решили, что по крайней мере нужно дать вам знать. Он и сейчас не желает угомониться, и, если он будет продолжать в том же духе, это его убьет.

— С чего вы взяли, что мне удастся его переубедить? — возразила Чарли. Горечь захлестнула ее. — Это вас он должен послушаться. Разве вы еще не поженились? За чем же дело стало? Или его компании не будет от вас большой пользы? Ваш папочка не слишком преуспел в бизнесе?

После долгой паузы Жанина снова заговорила:

— Боюсь, мы с вами друг друга не понимаем. Пит никогда мне не делал предложения. Когда-то давно, несколько лет назад, возможно, я на это надеялась. Если у нас и была любовь, то со временем она переросла в обычные дружеские отношения, если не сказать — в привычку. Больше нас ничего не связывает.

— О, когда мы с вами встретились, мне не показалось, что вы просто друзья. Вы были слишком разъярены, застав меня в его квартире.

— Естественно. Я была потрясена, сочла это предательством с его стороны. Жаль, что тогда я не дала ему возможности все объяснить. Но позже, поразмыслив хорошенько, я поняла, что была не совсем справедлива…

— И вы решили вернуться и сделали это за моей спиной? — продолжала дерзить Чарли. — Позвольте дать вам маленький совет, Жанина. Если вы решите затеять тайную интрижку с женатым мужчиной или почти женатым, прежде смойте с себя запах ваших духов. Когда я вернулась, ими пропахла вся квартира.

— Да, я заходила к нему домой. — Теперь француженка говорила холодно и даже раздраженно. — Я договорилась с Питом, что заберу личные вещи. Меня впустила Леннеке, а у Пита в это время была деловая встреча.

— О, продолжайте. — Чарли отказывал голос. — Только не думайте, что я настолько наивна. Дирк ван Лейден мне рассказал…

Француженка фыркнула.

— Эта противная маленькая крыса! У него рук больше, чем у осьминога, и он не умеет держать их при себе. С вами он их тоже распускал?