Магия дарит (ЛП)

— О, надо же! — Лина сделала большие глаза и протянула к мальчику руку. — Тогда нужно поторопиться. Ну же, давай.

Родерик спрыгнул со стула и очень осторожно взял ее за руку.

— Какое мороженое ты хочешь? — спросила Лина, ведя его через дверной проем.

— Шоколадное, — тихо сказал мальчик с легкой неуверенностью в голосе.

— У меня полно шоколадного...

Дверь за ними захлопнулась.

Дулиттл посмотрел на дверь и вздохнул.

— Ожерелье словно врастает в грудино-сосцевидную мышцу. Если я попытаюсь вырезать его, он истечет кровью. Вы сказали, что его мать навлекла на него это зверство?

— Да, — сказал Кэрран.

— Ошейник засветился, когда муж подошел ближе, — сказала я. — Он потянулся к нему, но она вырвала ожерелье у него из рук и надела на мальчика.

— Значит, он, вероятно, предназначался ее мужу, — сказал Дулиттл.

— Либо это, — сказала я. – либо подошла бы любая шея, а мальчик оказался ближе всех.

— И это мгновенно убило девушку? — спросил Дулиттл.

— Можно сказать и так, — подтвердил Кэрран.

— Странно. Похоже, в данный момент он не причиняет мальчику никакого вреда, кроме того, что укореняется.

— Это причиняет ему боль? — спросила я.

— Не похоже, — Дулиттл откинулся на спинку стула. — Корни смещаются под давлением, поэтому любая попытка разрезать ожерелье, скорее всего, приведет к его сжатию. Я не хочу с этим шутить.

— Женщина, — произнес Кэрран.

Я рассуждала вслух:

— На нее не повлияло свечение, так что либо у нее иммунитет, либо она знает, как это работает.

— Мальчик не плакал, когда вы забрали его у матери? — спросил Дулиттл.

— Нет, — сказала я.

Медмаг снова взглянул на дверь.

— Ребенок очень пассивен и послушен. Он не говорит, пока с ним не заговорят. Он не проявляет инициативы. Этот мальчик изо всех сил старается быть незаметным. Иногда это говорит о застенчивой натуре. А иногда признак эмоционального насилия или пренебрежения. — Дулиттл скрестил руки на груди. — Такое обвинение не может быть выдвинуто легкомысленно. Но это важно иметь в виду, когда сталкиваешься с подобным делом. Если женщина эмоционально отстранена, у нее может не быть никакой привязанности к нему. Позвольте мне провести несколько тестов. Чем скорее мы определим, что это за ожерелье, тем лучше.

Мы покинули лазарет и пошли по длинному коридору, направляясь к лестнице, ведущей на вершину башни, в наши комнаты. Часы в Крепости показывали уже почти полночь. Для большинства людей это время означало ночь и, вероятно, время ложиться спать – и электричество, и заряженный воздух были дорогими, поэтому люди, как правило, старались максимально использовать дневной свет. Для оборотней это время было почти как четыре часа дня. В коридорах слонялось много народу. Случайные оборотни наклоняли головы, когда мы проходили мимо них.

Мне кое-что пришло в голову.

— Когда подмастерье вручил Аманде ожерелье, оно не показалось тебе бледнее?

Кэрран нахмурился.

— Да, как белое золото.

— А теперь оно почти оранжевое.

— Ты думаешь, оно питается хозяином?

— Это имело бы смысл. Может быть, у него развивается голод. Девушка умерла мгновенно, потому что ожерелье было голодным. Теперь оно сытое и выжидает своего часа.

— Нам нужно поговорить с подмастерьем, — сказал Кэрран. — И женщиной.

— Да, женщина. Сверхъестественно красивая женщина с длинными распущенными волосами... Не могу забыть ее.

Кэрран повернул голову и посмотрел на меня.

— Что?

— Вот и я хотела бы это знать.

Я пожала плечами.

— Завтра я поговорю с подмастерьем.

— Я пойду с тобой.

И зачем ему это нужно? Я представила себе, как пытаюсь провести допрос в присутствии Царя Зверей. Подмастерье бросил на него один взгляд и с визгом убежал за горизонт.

— Нет.

— Ты всегда произносишь это слово, — сказал он. — Это должно что-то значить?

— Это значит, что я не хочу, чтобы ты ехал со мной. В тот момент, когда ты зайдешь в комнату, он замолкнет только из чувства самосохранения. Позволь мне разобраться с этим.

Мы начали подниматься по лестнице. Наши апартаменты были на самом верху, и я действительно хотела бы воспользоваться лифтом прямо сейчас.

Кэрран старался говорить ровным голосом.

— Каким-то чудом мне удавалось прекрасно справляться с Племенем почти пятнадцать лет без твоей помощи.

— Насколько я помню, без моей помощи вы едва не развязали войну. И я не буду иметь дело с Племенем. Я буду иметь дело с одним конкретным подмастерьем, столкнувшимся с наказанием и напуганным до смерти.

— Если ты действительно думаешь, что Гастек позволит тебе приблизиться к нему без меня, ты сумасшедшая, — сказал Кэрран.

Я остановилась и посмотрела на него.

— Я возьму своих буд и личную охрану, одену их в черное, посажу на лошадей и поеду в Казино. Затем я выберу самого страшного оборотня в группе и отправлю его объявить, что Консорт ищет аудиенции. Ты действительно думаешь, что Племя заставит меня долго ждать?

Хорошо, что у нас не было ни дров, ни бумаги, иначе искры, летящие из наших бодающихся голов, подожгли бы Крепость. Мы оба устали и злились.