Магия Дерини

После этого Джебедия принес меч в резных, усыпанных драгоценностями ножнах, а Камбер-Элистер положил его на алтарь перед свечами. На маленьком столике в центре спальни Ивейн разложила предметы поменьше, также необходимые для ритуала, напоминавшие те, которые Синхил использовал в своем собственном ритуале: кадило, маленький кубок с водой, изящный серебряный кинжал. (Синхил отметил, что он уже видел этот кинжал на поясе Ивейн. Тот же кинжал видит и Кверон, когда его принимают в члены Совета Камбера, так что, по-видимому, это был один из ритуальных предметов, имевших особое значение.)

Наконец под столом также были разложены различные предметы: медицинская сумка Райса, пара сделанных из крученой золотой проволоки сережек и три маленьких кусочка пергамента с наставлениями Синхила каждому из своих трех сыновей. На том, что был предназначен старшему, было начертаны слова псалма:

«Я объявляю мою волю. Господь сказал мне, сын мой, в этот день я породил тебя. Попроси, и я дам тебе язычество в наследство и Самые далекие земли во владение».

(«Камбер-еретик»)

Незадолго до начала ритуала внесли спящих сыновей Синхила. Алроя положили на ковер около центрального стола, а Джавана и Райса-Майкла оставили на маленьком ковре. Перед тем как приступить к ритуалу, всем трем мальчикам прокололи мочку правого уха для того, чтобы вставить Алрою как прямому наследнику Глаз Цыгана; Джаван и Райс-Майкл получили украшения поменьше, символизирующие их возможность в дальнейшем унаследовать рубин. Камбер-Элистер вынес меч Халдейна на середину и положил на стол. Все было готово.

Передача могущества Нигелю

Приобретение могущества Дерини Нигелем имеет много сходного с ритуалом наделения могуществом сыновей Синхила, но есть и определенные отличия, связанные не только с тем, что Нигель, будучи взрослым, осознавал, что его ждет и был готов участвовать в обряде, но и с тем, что он подразумевался только как временный наследник.

Некоторые различия можно также объяснить тем, что эти два ритуала проводились различными способами. Например, восточное происхождение Риченды сказалось на манере обращения к Хранителям сторон света. Кроме того, очевидно, что многие знания были утрачены Дерини за два века гонений, и это не могло не сказаться на проведении обряда. Мы, например, видим, что Денис Арилан, член Камберианского совета того времени, сохранил тайные знания на очень высоком уровне; но Келсон, Морган и Дункан, у которых отсутствовала формальная тренировка, должны были полагаться на инстинкт и подсказки Арилана. Тем не менее, ритуал сохранил классические черты и проходил по установленной процедуре.

Не стоит недооценивать и личность самого наследника. Нигель уже не ребенок, в отличие от сыновей Синхила, он приходится королю дядей и готов подвергнуться обряду лишь по необходимости, в качестве временного наследника до того времени, как у Келсона родится ребенок. Нигеля решили использовать в этом качестве после того, как в январе 1124 года была убита Сидана, а весной того же года Келсон отправился на войну; между двумя этими событиями прошло два месяца.

Поэтому в распоряжении Нигеля было гораздо больше времени, чем у других кандидатов, чтобы подготовить себя к тяжелому испытанию, представлявшему собой магическое посвящение.

То, что ритуал посвящения Нигеля проводится в маленькой часовне святого Камбера, придает ему отчетливую деринийскую окраску, чего не было в обряде передачи могущества Синхилу. Предварительную подготовку провели Дункан и Дугал.

Дальнейшие приготовления были направлены в равной мере на то, чтобы сосредоточить внимание участников и укрепить их дух, а также и на то, чтобы очистить помещение. Дункан окропляет часовню и воскуряет фимиам, и поет гимн, тогда как Дугал произносит положенные ответы, осуществляя таким образом традиционное освящение рабочего пространства

Дункан, кропя часовню, произносил строки Писания, а Дугал ему вторил:

— Окропи меня, Господи, гиссопом, и я очищусь, омой меня, и стану я белее снега…

— Аминь.

— Мир этому дому.

— И всем, кто в нем обитает.

(«Милость Келсона»)

Все происходящее в часовне мы наблюдаем глазами Нигеля, и можно легко сопоставить его восприятие с восприятием Синхила. Нагель не был привержен соблюдению религиозных обрядов, а поэтому организаторы ритуала свели формальности к минимуму. Возможно, именно это стало причиной того, что обошлись даже без церковного облачения; впрочем, в царившей в помещении жаре и духоте, это было всеми воспринято скорее с облегчением.