Магия Голоса

— Пока ещё ничего не забрали, кроме оружия. Мне, правда, ритуальный нож оставили, они бояться брать его в руки и тем самым разгневать Духов предков, — ответил Петрос. — Наша дальнейшая участь будет решена после концерта, так что вы уж постарайтесь зацепить их и понравиться.

Поев, мы начали не спеша готовиться к выступлению. Кто-то настраивал музыкальные инструменты, кто-то готовил площадку, приминая высокую траву, я бытовым заклинанием почистила наши концертные костюмы.

Среди степных орков кто-то ушёл на охоту, кто-то чистил оружие, кто-то ремонтировал одежду или обувь. В общем, никто не болтался без дела, все были чем-то заняты, даже Вождь. Но чем бы он ни был занят, всегда, когда я смотрела в его сторону, я натыкалась на его внимательный взгляд. Как хищник, стерегущий свою жертву, возникла у меня неприятная мысль.

К назначенному времени, рассадили орков полукругом около организованной нами площадки. Вождь сел впереди, за ним все остальные. Орки, как дети, с любопытством наблюдали за нашими действиями, не понимая, что их ждет.

Музыканты заняли свои места. Петрос, Доркус и Жакос встали за нашими спинами. Стоя в своём зелёном костюме с красным кушаком, волосами, собранными в высокий хвост и отливающими красным в солнечных лучах, я с тревогой ловила на себе восхищённые и похотливые взгляды орков.

Но вот, Маркус выдал барабанную дробь. Все посторонние мысли ушли в сторону. Представление началось.

Мой голос, красивый, завораживающий, с высокой энергетикой, чувственный, свободно поплыл над степью. Необычная, ритмичная, четкая, динамичная музыка гармонично сочеталась с голосом, наполненным эмоциями. В музыкальную мелодию и певучие слова врывались то грудной стон и шепот, то хрип и крик, усиливая эмоциональное воздействие.

Я использовала магию Голоса всегда, когда хотела добиться таких чувств как доброта, любовь, дружба, нежность, сочувствие, сострадание, чуткость, восхищение разумом и его чудесной уникальностью, которую надо беречь.

Эти музыка и пение вызвали у орков изумление, смятение, волнение и потрясение. Они, неподвижно застыв, не сводили с нас восхищенных глаз.

Мы выложились по полной программе, спев все свои приготовленные для орков песни. И исполнив вдвоём с Маркусом всевозможные акробатические номера, учитывая, что Рон с Такисарэлем ранены и не могут в этом участвовать.

После финального аккорда мы напряженно замерли, пытаясь понять, чего же мы добились своим искусством.

Вначале, орки сидели тихо, отрешённые от реального мира, переживая культурный шок. Потом, в их лицах появился осмысленный восторг. Затем, благодарное обожание. Следом, эйфория, сопровождающаяся психомоторным возбуждением. Они стали вскакивать на ноги, подпрыгивать, приплясывать, бить себя ладонями по бёдрам, выкрикивать какие-то бессмысленные звуки и слова восторженного одобрения.

Но всё моё внимание было сосредоточено на Вожде, от которого зависела наша дальнейшая судьба. Он единственный, кто остался неподвижно сидеть и пристально неотрывно смотреть в мои глаза. И я увидела в них такую непреклонную, жгучую жажду обладания то ли мною, то ли моим Даром, что сердце от страха замерло в груди. Я, стремясь как можно скорее прервать этот пугающий меня зрительный контакт, закрыла глаза.

Через мгновение, вздрогнула, почувствовав чужие руки на моих плечах и хвост, обвивающий мою талию. Низким, бархатным, требовательным голосом Вождь спросил:

— Почему ты не хочешь смотреть на меня?

Преодолев страх, открыла глаза, запрокинула голову вверх, чтобы посмотреть в глаза орку. И увидев расширенные, бездонные зрачки его глаз, шёпотом честно ответила:

— Я боюсь тебя.

— Не бойся. Я никогда не сделаю тебе ничего плохого, и другим не дам, — сказал он, притягивая меня ближе к себе хвостом.

Стараясь освободиться, я упёрлась ладонями ему в грудь и потребовала:

— Тогда, отпусти меня.

К моему облегчению и удивлению, он тут же освободил меня, отступив на шаг назад. В тот же момент, мои парни оказались рядом, обступив меня со всех сторон, закрывая от Вождя и беснующихся вокруг орков.

— Ивануэль, идём в кибитку, тебе надо отдохнуть, — сказал Петрос, подталкивая меня в нужном направлении.

Оказавшись в кибитке, сев на полку и подсунув под себя дрожащие ладони, я сказала:

— Петрос, куй металл, пока горячий. Иди к Вождю, старайся договориться с ним о максимально возможной свободе для нас, обещая ему содействие во всех его делах. И знай, теперь наша главная задача не рабские орочьи дети, а возможность унести отсюда ноги, — и без сил завалилась на бок, на постель.

То ли существенно истраченный и очень медленно здесь восстанавливающийся резерв Силы, то ли страх перед приговором мне, который я прочла в глазах Вождя, вызвал такое состояние, но я лежала в какой-то дреме, опустошенная, с закрытыми глазами, не двигаясь, ни о чём не думая, не реагируя ни на что происходящее вокруг.

Только к ночи, когда все собрались в кибитке, Маркус выдернул меня из этой физической слабости и душевного отупения, посадив к себе на колени, крепко обняв и спросив: