Магия Голоса

А ещё через день, вечером, я вновь сумела активировать амулет связи, и прежде чем он окончательно сдох, узнала от Эдмунизэля, что воины Дозора благополучно заканчивают переправу прибывших парней с детьми. Напомнив ему, что за нами погоня и уходить надо не мешкая, сообщила, что у нас нет воды.

Надо же, мы так спешим, не щадя ни себя, ни ящера, а всего-то на одни сутки опережаем время в пути Такисарэля. Видимо, они тоже удачно выбрав маршрут, не позволяли себе отдыхать.

Последний день нашего пути был мучительно тяжёлым. Пить уже не хотелось, только всё тело стало вялым, ноги и руки не хотели двигаться. Губы покрылись коркой, потрескались и кровоточили. Язык прилип к нёбу, и говорить было невозможно. Пересохшая слизистая носа делала дыхание болезненным. Перед глазами все расплывалось, теряя четкий контур. Каждый удар сердца отзывался пульсирующим грохотом в ушах.

Наш ящер, из-за бешеных нагрузок, выпавших и на его долю, тоже сдавал на глазах. Петрос предложил его бросить, но Горус, освободив от повозки, тащил его в поводу. Когда мы, еле переставляя ноги, ночью, наконец, подошли к проливу Океана, оказалось, что мы промахнулись и вышли правее переправы к Дозору. Идя вдоль берега в нужную сторону, я вяло отмахивалась от Горуса, который так и норовил взять меня на руки, будучи сам не в лучшем виде, но при этом упорно продолжая волочь полудохлого ящера.

Эльфы нас ждали. И заметив издали, бросились навстречу. Мы же, уже не имели сил радоваться, что выжили, что добрались. Дозорные, подбежав, впихнули парням в руки фляги с водой и, подставив плечи, помогали им двигаться быстрее. Эдмунизэль, молча подхватив меня на руки и прижимая к груди, тоже сунул мне флягу. Кто-то немного отстал, пока поил ящера.

Более или менее я пришла в себя только тогда, когда уже лежала на плоту. Рядом лежал Горус, не выпуская из своей руки мою, хотя я и не чувствовала этого в защитной перчатке. С другой стороны от меня, сидел Эдмунизэль, аналогичным образом держа меня за другую руку.

— Эдмунизэль, — еле шевеля губами, с трудом прохрипела я тихим шепотом, — можно я сниму костюм?

— Только на нашем берегу, детка. Потерпи. Когда-то, этот костюм спас Еваниэль, когда она тоже переплывала пролив Океана.

Глава 5

В ЭЛЬФИЙСКОМ ЛЕСУ

Три дня я приходила в себя. Отмылась, вдоволь напилась воды, блаженствовала от быстро наполняющегося магического резерва Силы. Радовалась встрече с Такисарэлем, Роном, Маркусом, Жакосом и Доркусом. Выяснила у них, что их путь в степи мало отличался от нашего. Только им, в отличие от нас, повезло один раз остановиться у берега реки. Перезнакомилась со всеми тридцатью, добытыми в Большой Орде, детьми. Расспросила у Эдмунизэля все новости об Еваниэли, Алинаэли и Александрэле, а у воинов Дозора о новостях в Асмероне. Узнала, что та, предыдущая, наша партия орков благополучно переправлена в Асмерон. С чувством заслуженной гордости принимала похвалу Эдмунизэля, восхищение и уважение дозорных, тем, что мы вернулись живыми, пробыв так долго в Орочей Степи, да еще и выполнили миссию, возложенную на нас Советом Старейшин.

Всё то время, пока мы были в Степи, Эдмунизэль во главе двойного отряда дозорных не покидал Дозор и в тревоге ожидал нашего возвращения. Тяжесть этого ожидания усугублялась тем, что он ещё никогда не расставался с Еваниэль так надолго. И хоть у них были и амулеты связи, и парные брачные браслеты, это мало помогало ему пережить длительную разлуку. Долго не видя её, его жизненная энергия слабела. Еваниэль, конечно же, примчалась бы к нему через любые расстояния и опасности, но он скрывал от неё, что с ним происходит. Поэтому, когда я немного оклемавшись, увидела, оценила и ужаснулась, как он побледнел, похудел, осунулся, как потускнели его глаза, как заострились черты лица, и выяснила причину этого, то заторопила всех домой.

На третий день, дозорный, смотрящий в подзорную трубу на тот берег, поднял тревогу. Он сообщил, что там появились орки. Передавая трубу из рук в руки, мы вглядывались в орочий берег. Шесть боевых повозок и тридцать воинов удалось нам увидеть, хотя, конечно, на таком большом расстоянии, лиц и подробностей не разглядеть. Все напряжённо ожидали их дальнейших действий. Останутся ли они на том берегу, или попытаются переплыть пролив Океана? Но нет. Обшарив берег, они, поняв, что опоздали, переночевали и ушли назад, в степь.

Всё это время Горус буквально не спускал с меня глаз, пытался поймать мой взгляд, отслеживал все мои перемещения, старался постоянно быть рядом, по возможности прикоснуться, взять за руку. На ночь, неизменно, раскладывал свой спальный мешок рядом с моим. Нередко, утром, я просыпалась в его жарких объятиях. Я не пыталась отгородиться от него, понимая, как ему сложно и тяжело приходится, оказавшись на чужбине, не зная местности, языка, принятых правил поведения, особенностей быта, и здесь я его единственный якорь.