Магия и кровь

— Что это ты тут делаешь? — Голос бабушки звучит мягко, но производит впечатление резкого свистка, будто струя пара вырвалась из скороварки. Я вздрагиваю и поворачиваюсь к ней.

Она стоит у входа на стадион, и в свете прожекторов особенно ясно видны седые пряди в ее афрокосичках. Словно она стареет с каждым днем. Все больше устает.

— Я не знаю, что делать, — выдавливаю я. — Завтра крайний срок, а у меня вообще нет плана, как выполнить задание, как спасти Иден. Я не могу допустить, чтобы она умерла.

Мне надоело притворяться, будто я понимаю, что делаю. Мне даже безразлично, что я только что призналась бабушке, что и она, и остальные взрослые оказались правы: я на это не способна. Но придется. Мне нужно сделать выбор.

В ответ на это бабушка только поджимает губы.

— Ты же разговариваешь с предками, — говорю я. — За что Мама Джова так со мной? Чего она от меня хочет? Как мне со всем этим прикажете разбираться?

— Предки уже много лет со мной не разговаривают.

Я собиралась разразиться новыми просьбами о помощи, но тут захлебываюсь:

— Чего?!

— Я зову, но никто не приходит. Алекс все понимает правильно. Я заставила ее маму в одиночку разбираться с последствиями решения, которое мы принимали все вместе. Предки не смогли простить мне этого.

Она умолкает и негромко вздыхает.

Мне хочется спросить, простила ли она себя, но ее лицо — читающаяся на нем пустота — говорит мне, что нет.

Бабушка подходит ко мне и смотрит на стадион, где мигают стробоскопы и ревет музыка.

— Мама Джова была последней, кто явился мне, одиннадцать лет назад, в день, когда погибла Элейн. Явилась, и сообщила, что твоя тетушка получила титул Мамы, и еще наговорила всякого. — Бабушка хмыкает. — Я не представляла себе, какую важную роль Маме Джове предстоит сыграть в нашей жизни.

Это потрясение. Сама мысль, что все эти годы бабушка была отрезана от предков. Теперь-то понятно, почему она не получила никаких ответов от Мамы Джовы по поводу моего задания в самом начале, когда все от нее этого требовали. Не могла.

— Постой! Ты же в прошлом году попросила у Биби Оливи целую морозилку бакаляу и получила ее. А больше ничьи желания предки не исполняют.

Бабушка смеется:

— Что ты, детка, зачем мне столько бакаляу? Я подошла к Биби Оливи, чтобы попытаться заставить кого-то из предков заговорить со мной. Бакаляу — это было твое желание.

— При чем тут…

Я умолкаю.

В тот день я поймала на себе взгляд Биби Оливи, когда мы с бабушкой подошли поговорить с предками. Я впервые видела Биби, мне было любопытно. При этом я как раз думала, как было бы здорово завтра утром угостить всех бейками с бакаляу, поэтому на вопрос Биби, что бы мне хотелось, я выпалила, что целый холодильник бакаляу — вот честное слово, как будто я дурочка какая-то.

Бабушка свирепо взглянула на меня и прошептала что-то на ухо Биби Оливи. Я думала, она передала ему мою просьбу. Мне и в голову не приходило, что Биби исполнил лично мое желание.

Внезапно последний кусочек пазла лег на место.

Я поняла, как мне выполнить задание.

Я думала, Мама Джова велела мне выполнить его к Карибане, поскольку это важный для нас день. Но вдруг она заранее знала, что мне понадобится помощь? Все это время она делала упор на выбор — а не на способ.

Да чтоб меня хакнуло. Вдруг это был мой шанс, момент, когда она передала мне свою силу? А мне показалось, что будет слишком легко, если все кончится вот так. И пусть я тогда сама не думала, что люблю Люка, может, я его уже любила. Может быть, когда я решила рискнуть и прикоснуться к Джурасу, чтобы уберечь Люка, а тем самым привлекла к себе внимание Джастина — это и была любовь. Однако, если Маму Джову с самого начало волновало, что именно я выберу, возможно, да, это был тот самый миг. Люк не погиб бы, но это лишило бы его шансов стать преемником Джастина, если бы тот решил, что, раз с Люком случилось несчастье, лучше передать бразды правления Джурасу.

Джурас поправится — значит, и Люк бы поправился. Он остался бы в живых, но лишился бы будущего. Я отняла бы у него распланированную жизнь.

Мама Джова подсказала мне выход. Такой, который позволил бы мне получить все — и при этом избавил бы от нынешних страданий.

Я была права. Мне никогда не требовалось никого убивать.

Все всегда сводилось к моему выбору. В точности как говорила Мама Джова с самого начала.

Мне нужно было просто выбрать.

Но теперь, что бы я ни решила, Иден останется жить, и я это знаю.

Я зажимаю руками рот, слезы набегают на глаза. Грудь вздымается, по телу разливается адреналин. Я думаю, не рассказать ли бабушке, в чем мой план, но не могу. Как объяснить ей, что я никак не могу выбрать между Люком и Кейс? Семья всегда на первом месте. Она не поймет, почему это решение дается мне с трудом.

Бабушка хмурится, заметив мои слезы и тяжелое быстрое дыхание.

— Я не оправдала надежд Элейн, но твои оправдаю, честное слово. — Она тихонько вздыхает. — Всю эту ночь я обдумывала одно решение и теперь наконец знаю, какой выбор сделаю.

— Что за решение? — выдавливаю я.

— Чем мы будем угощаться после представления — замороженным йогуртом или обычным мороженым?