Магия и тайна Тибета

Прошло несколько месяцев; еще больше людей со страхом бросали взоры на старую шапку, шептались о ней, и вся округа заговорила о «демоне», спрятавшемся в чаще леса. Но однажды случилось так, что несколько прохожих увидели – предмет движется. На следующий день он попытался освободиться из колючек, разросшихся вокруг него, и в конце концов целая компания путников в панике разбежалась, спасая свою жизнь. Шапка стала одушевленной с помощью множества мыслей, сконцентрировавшихся на ней.

Эта история (аутентичность ее подтвердили тибетцы) приводится для примера – вот как сильна концентрация ума, даже если применяется неосознанно и не преследует четкой цели.

Вторую историю можно с полным основанием считать выдуманной каким-нибудь негодным шутником, чтобы рассмешить тех, кто его еще слушает. Но это совсем не так, – никто в Тибете не считает ее смешной или непочтительной. Изложенные факты, как считается, раскрывают самую суть всех культов. Так или иначе, предмет, которому поклонялись, обладал силой, и она возрастала, питаясь коллективной концентрацией мыслей и верой молящихся.

Престарелая мать купца, который каждый год ездил в Индию, просила его привезти ей реликвию из Святой земли[162]. Купец пообещал, но, занятый деловыми заботами, забыл о своем обещании. Старая женщина, очень этим опечаленная, на следующий год, когда караван сына снова отправился в путь, еще раз попросила его привезти реликвию. И опять купец пообещал выполнить ее просьбу и забыл. Так продолжалось три следующих года. Однако купец все же вспомнил о своем обещании, прежде чем добрался до дому, и сильно забеспокоился – вновь ведь не оправдает ожиданий старой матери. Раздумывая, как помочь делу и исправить свою нерадивость, заметил он на дороге кусок собачьей челюсти, и внезапно его озарила догадка. Выломал зуб из отбеленной ветрами и дождями челюсти, очистил его от земли и завернул в кусок шелка, а вернувшись домой, подарил старую кость матери, заявив, что это самая настоящая реликвия – зуб великого Сарипутры[163].

Обрадованная женщина с благоговением в сердце положила зуб в шкатулку и поставила ее на алтарь в семейном храме. Каждый день молилась она около него, зажигала лампады и ароматные свечи. Другие верующие тоже молились вместе с ней, и через некоторое время из зуба собаки стал светить луч света – доказательство подлинности реликвии.

Из этой истории родилась известная тибетская народная поговорка:

«Mos gus yöd naKhyi so od tung»[164].

Что означает: «Если благоговеешь, то и зуб собаки будет светиться».

Снова мы видим, что все тибетские теории сходны по своей сути, о каких бы явлениях ни шла речь. Все они основаны на убеждении в силе ума – единственное логическое объяснение для людей, считающих мир субъективным видением.

Способность становиться невидимым по желанию, которой обладают волшебники в сказаниях всех народов, тибетские оккультисты объясняют способностью прекращать свою умственную деятельность.

В некоторых тибетских легендах рассказывается о материальных средствах, вызывающих невидимость. Среди них дип шинг,

встречаемый во многих историях, – мифический лес, где живет странная ворона: прячется в своем гнезде, и человек не видит ни малейшего фрагмента гнезда, ни самой птицы, ни предметов, скрытых в нем или находящихся рядом. Но великие налджорпы и дубчены не нуждаются ни в каких магических средствах, чтобы сделать себя невидимыми.

Из того, что мне удалось понять, следует: знатоки психических тренировок не видят никакого чуда в том, что обывателям кажется волшебным. По их мнению, это не фокусы, а способность не вызывать у окружающих никаких чувств и ощущений. Именно благодаря этой способности чье-либо присутствие не определяется или, по крайней мере, едва заметно глазам того, перед кем оказывается этот человек, не вызывая в наблюдателе никаких ассоциаций и не отпечатываясь в его памяти.

Объяснения, данные мне по этому вопросу, можно описать так. Когда кто-то идет и при этом шумит, жестикулирует, наталкиваясь на людей и на предметы, это вызывает у других множество ощущений, то есть привлекает внимание тех, кто эти ощущения испытывает, и внимание это направляется на вызвавшего их. Если, наоборот, кто-то крадется – двигается незаметно, никого не касаясь, – то вызывает очень немного ощущений; не сильных, почти не привлекающих внимания у тех, кто их испытывает, – следовательно, того, кто их вызвал, не замечают.

И все же, как бы тихо и осторожно ни вел себя человек, работа его ума производит энергию, которая распространяется вокруг и улавливается посредством различных способов теми, кто соприкасается с ней. Ну а кто прекращает всю активность ума, тот не вызывает в других никаких ощущений и его не видно.