Магия лета

Поскольку, как младшему сыну, военная карьера была предопределена ему традицией, он принял свою судьбу и постарался добиться успеха в ремесле, которому посвятил жизнь. Он любил лошадей, любил запах конюшни и зрелище бега чистокровной лошади, но раз Десборо-Холл не отходил к нему, он выбросил из головы и сердца все, что было связано с коневодством. Невил должен был продол жить фамильную традицию, и Хок оставил Невилу все безоговорочно и безраздельно.

И вот все изменилось. Два года он и в мыслях не держал возвращения к ремеслу коневода, но что, если это было возможно? Он мог научиться… Фрэнсис же училась!

Кстати, о Фрэнсис. Нужно было решить, как вести себя с ней и какую роль уготовить ей в будущем.

Но как он мог не видеть ее под жалким маскарадным костюмом? Неужели человек способен быть настолько слеп? И как ему могло прийти в голову, что у Александра Килбра-кена может быть дочь-дурнушка?

«Мне никогда и ни с кем не было так хорошо в постели!»

Хок почувствовал, что напрягается — при одной только мысли о жене! — и скривился в раздраженной гримасе. Он постарался думать о другом, но только дальше углубился в воспоминания: нежная, податливая плоть Фрэнсис, ее наслаждение, растущее по мере его ласк…

— Она меня с ума сведет! — с горечью поведал он Эбониту. — Нужно поскорее вернуться в Лондон. Пусть отец, если ему угодно, развлекает невестку, выслушивает ее издевательские шуточки и закрывает глаза на ее выходки.

«А племенной завод Десборо… что делать с ним?»

Хок пустил еще несколько камешков, вытер пыльные ладони о брюки и решительно выбросил из головы и Десборо-Холл, и Фрэнсис.

— Где его светлость, Белвис? — спросила Фрэнсис, входя в тренерскую (она обожала эту уютную комнату, насквозь пропахшую льняным семенем и кожей упряжи).

— Его светлость что-то говорил о деловой поездке в Йорк. Фрэнсис помолчала, переваривая новость.

— Сегодня ожидаются еще два клиента с кобылами. — Белвис усмехнулся, довольный. — Оба прибудут после обеда, ближе к вечеру. Один из них, лорд Бергли, сделал заказ на Эбонита. Его светлости об этом известно, и я думаю, он не задержится в Йорке.

— Что ж, — сказала Фрэнсис, заставив себя улыбнуться как можно приветливее, — меня ждет столько работы, что рассиживаться некогда. В августе нам предстоит путешествие в Ньюмаркет, и к тому моменту бумаги на Летуна Дэви и Гордость Кланси должны быть выправлены.

— По моему мнению, Тамерлана тоже стоит внести в число претендентов. А что касается бумаг, его светлость Невил хранил их в кабинете управляющего. Мистер Карутерс должен знать, где именно.

Фрэнсис помедлила у восточного выгона, чтобы полюбоваться тем, как Тулли отрабатывает аллюр Летуна Дэви. У жеребца была мощная холка, широкая грудь и длинные сильные ноги. В нем чувствовалось упорство, зреющая воля к победе. После долгих тренировок Летун Дэви сбросил лишний вес и теперь выглядел обтекаемым, как скользящая по травинке капля. В своенравных бросках его головы и коротких нетерпеливых всхрапах ясно выражалось желание вырваться на свободу и унестись летящей стрелой.

Фрэнсис улыбнулась с нежностью, разглядывая яркую белую звездочку на лбу жеребца. Это был исключительный скакун, редкой масти — прирожденный победитель, чемпион, созданный для скакового мира, и вопрос всеобщего признания был всего лишь вопросом времени.

— У тебя будет твой шанс, — прошептала Фрэнсис. Тулли поднял голову, заметил ее и дружески помахал.

Она помахала в ответ и повернула к дому,

Все послеобеденное время она провела в кабинете управляющего, роясь в подшивках родословных и сопроводительных документах. К тому моменту как удалось обнаружить бумаги на Летуна Дэви, Фрэнсис пропылилась и взмокла. Хок так и не вернулся. Приближалось время ужина, но она направилась не наверх переодеваться, а в тренерскую: показать Белвису находку.

— Уж не вернулась ли ты к роли бессловесной мышки, моя дорогая Фрэнсис? — спросил маркиз, озирая задумчивое лицо невестки.

Ему недоставало яростной пикировки между ней и сыном. Они были одни за столом. Маркус снова ужинал у Мел-черов, что уже становилось привычным для всех и каждого.

— Вовсе нет, милорд, — ответила Фрэнсис, улыбаясь и качая головой. — Просто мне нужно о многом подумать. Не хотите ли еще немного тушеной свинины?

— Благодарю, но я уже нафаршировал себя телячьей печенкой. Меня весь день мучает вопрос: какого дьявола понадобилось Хоку в Йорке? Поехал промотать часть наследства, как по-твоему?

— Не несите чуши! — отрезала Фрэнсис и тотчас раскаялась в своей грубости. — Ради Бога, милорд, простите! Только вы и сами знаете, что Хок не способен поступить так опрометчиво. Он…

— Он что, дорогая моя?

— Он все, что угодно, только не мот.

— Когда это ты успела так хорошо разобраться в достоинствах и недостатках моего сына?

Фрэнсис опустила взгляд на шарики брюссельской капусты в ее тарелке. Они похожи на крупные «козьи орешки», подумала она с отвращением. Нужно будет распорядиться, чтобы больше эту гадость к столу не подавали.

— Вы правы, милорд, я не настолько знаю вашего сына. Мне кажется, он скоро покинет Десборо-Холл ради Лондона.