Магия любви

Конец этой сбивчивой речи положил кулак Уоррена, который пронесся над плечом Эми и угодил прямо в физиономию пьяного. Тот зашатался и рухнул на землю, увлекая за собой девушку. Не успев прийти в себя, Эми почувствовала, что ее поднимают на ноги. От этого неожиданного прикосновения у Эми закружилась голова больше, чем от падения.

Все еще распростертый на земле человек спросил, воззрившись на Уоррена с искренним удивлением:

— За что, черт побери?

— Леди сейчас занята.

— Можно было словами объяснить, — проворчал человек, потирая щеку.

— Я и сказал по-своему, — ответствовал Уоррен, но затем прибавил:

— Ты бы лежал, где лежишь, а то рискуешь еще получить. — Парень уже садился, но, услышав эту неприкрытую угрозу, решил быстренько лечь обратно: и правда, Уоррен был таким огромным, а парень таким жалким, что, пожалуй, это было правильное решение. Эми чувствовала, что все в Уоррене напряжено и он готов к драке. Похоже, он был разочарован, что пьянчужка не хочет с ним связываться.

Уоррен круто повернулся и снова яростно двинулся в путь большими шагами. Он не опустил Эми на землю, казалось, он просто забыл о том, что несет ее. Эми хотела напомнить о себе, но тут до них донеслось ворчание побитого пьяницы.

— Чертов американец, — видимо, тот догадался по акценту, — небось, не слышал, что война кончилась? — Затем добавил погромче:

— Мы бы вам показали…

Не медля ни секунды, Уоррен рванулся за ним, но парень вскочил на ноги и был таков. В другой обстановке было бы не грешно рассмеяться от души: в этот день ее будущий муж ни в чем не мог получить удовлетворения. Между тем Уоррен снова продолжил путь, и Эми не выдержала:

— Если уж ты все равно несешь меня, то не мог бы обнять меня понежнее?

Вместо ответа Уоррен бросил ее на землю. Он просто разжал руки, и все! Как настоящая Мэлори, Эми должна была бы взорваться от негодования, но, взглянув на Уоррена, она сдержалась: он не меньше ее был потрясен тем, что она сидит на голой земле.

— Это был отказ?

— Проклятие! Эми, неужели ты не можешь быть серьезной?

— А разве тебе этого хочется? Или ты любишь смотреть, как женщины плачут? Наверное, любишь, — задумчиво произнесла она последние слова.

— Что это значит? — спросил он, поднимая ее на ноги. Увидев, что она поморщилась, он растерялся:

— Тебе больно?

— Только не делай вид, что тебя это волнует, еще недавно ты хотел меня высечь как следует.

— Я никогда бы на это не пошел, — пробормотал он в ответ.

— Что?

— Я не сделал бы тебе больно.

— Весьма затруднительно поверить человеку, который убежден, что никогда не поздно проучить женщину. Уоррен нахмурился:

— Ты на дружеской ноге с моей сестрой, не правда ли?

— Если ты таким способом спрашиваешь, что о тебе мне известно, то я знаю решительно все. — Сейчас ты не рад этому, но когда-нибудь будешь рад. Именно потому, что мне все о тебе известно, я и надеюсь, что ты еще не совсем пропащий и крест на тебе ставить пока рано.

— Неужели? Ты об этом мне тоже расскажешь?

— Нет, — усмехнулась она, — угадай, что производит на меня самое сильное впечатление?

— Лучше бы ты считала меня совсем пропащим, — мрачно объявил Уоррен.

— Еще несколько минут назад я в этом не сомневалась.

— Осмелюсь полюбопытствовать, почему ты передумала?

— Наблюдая за тобой, я убедилась, что ты меня ревнуешь, — заявила она самодовольно.

— Боже, какая уж тут ревность? — почти простонал он.

— Можешь возражать сколько угодно, меня ты уже не убедишь, я все видела собственными глазами. Хочешь, я тебе все объясню?

— Вряд ли в это стоит вдаваться.

Эми было достаточно и такого намека на поощрение.

— Все очень просто. Я уже тебе принадлежу, ведь я все тебе рассказала, и в глубине души твое чувство собственника уже распространилось и на меня, даже если сам ты еще к этому и не готов.

— Какой вздор! — хмыкнул он. — Просто мне захотелось его ударить. Мне все время хотелось кого-нибудь двинуть с тех пор, как я причалил к берегу, но в доме моего зятя я вынужден был сдерживаться.

Эми рассмеялась:

— Дяде Джеймсу спокойствие тоже стоило большого труда. Но этого чудака ты ударил за то, что он меня обнимал. Уоррен попытался изобразить равнодушие:

— Объясняй, как тебе вздумается.

— Можешь не сомневаться, я это запомню. Да, кстати, — заговорила она без всякого перехода голосом заправской соблазнительницы, — поговорим о моей девственности и твоей уверенности в обратном. Я полагаю, тебе известен способ, как это проверить.