Магия отступника

— Едва ли, — вмешался я. — Моя была из толстого дерева, окованного металлом, и с мощным запором. — Чуть помешкав, я добавил: — Непохоже, чтобы ту брешь, через которую я выбрался из своей камеры, прочно заделали. Возможно, я сумею ломом и кувалдой пробить в стене дыру. Но тихо это не проделать. К тому же я могу оказаться в моей прежней камере с по-прежнему запертой дверью, а Эмзил останется в своей.

— У кого ключи от карцера? — упрямо продолжила Эпини, не удостоив мои слова вниманием.

— Скорее всего, у капитана Тайера.

— Значит, мы должны как-то их добыть. Спинк, надо найти для тебя повод наведаться к нему ночью и…

— Невозможно, — вздохнул Спинк. — Я заходил к нему, прежде чем вернуться домой, — надеялся его переубедить. Но не сумел пройти мимо сержанта на входе. Он старался держаться вежливо, но в конце концов признал, что получил прямой приказ не впускать меня ни при каких обстоятельствах.

— Тогда пойду я, — решительно заявила Эпини.

— Ты прекрасно знаешь, что это бессмысленно, — твердо возразил Спинк. — Он приказал сержанту не впускать тебя еще несколько недель назад.

— Я могу устроить достаточно шума в проходной, чтобы заставить его выйти.

— Нет, моя дорогая. Я не могу подвергать тебя опасности. Один добрый бог знает, какое наказание Тайер сочтет справедливым за свару в своем кабинете. Вероятно, колодки.

Кара заглянула в дверь гостиной:

— Сэр, стол накрыт. Я бы не стала вам мешать, но вы же не хотите, чтобы еда остыла, правда?

— Правда, — согласился Спинк так кротко, что Эпини не удержалась от улыбки, и встал. — Составьте мне компанию и выпейте чая. Наше обсуждение мы ненадолго отложим, но…

— Я пойду, — неожиданно перебил я его.

Они оба в замешательстве оглянулись на меня.

— Что может быть естественнее? Я проделал весь этот путь, чтобы посмотреть, не хочу ли я служить в этом полку. Если мы сможем привести меня в пристойный вид, с моей стороны будет закономерно сразу же обратиться к командующему. По сути, этого требует учтивость. И если Тайер еще не полностью утратил связь с окружающей действительностью, он не сможет мне вежливо отказать.

— И? — спросил Спинк.

— И как только я окажусь внутри, за закрытой дверью, я сделаю все, что потребуется, чтобы получить ключи. А потом все, что потребуется, чтобы вытащить ее из тюрьмы.

Спинк явно пришел в ужас.

— Вот видите? — только и заметила Эпини. — Бежать или прятаться. Я же сказала, что это нужно решить немедленно.

— Я не стану красть лошадь, — заявил Спинк, а когда Эпини открыла было рот, добавил, повысив голос: — И ты не станешь. И Невар. Пойдем попьем вместе чая. И не стоит забывать, что нас слышат дети.

И правда, когда мы вошли в столовую, где Кара подала обед для Спинка, она сурово заметила:

— Красть дурно.

Мы переглянулись, гадая, сколь многое она еще успела услышать, но, поскольку девочка не выглядела особенно расстроенной, мы оставили эту тему. Эпини отправилась с Карой на кухню, пообещав вскоре вернуться с горячим чаем и чашками для всех нас.

— Как ты думаешь, у нас есть шансы? — спросил я у Спинка, наклонившись к нему через стол, как только они вышли из комнаты.

Он казался совершенно измотанным.

— Трудно сказать. Как ты добудешь ключ? Обманом или тайком? Силой? Даже если тебе это удастся, как нам одолеть часовых? Свалятся ли они тихо или бросятся бежать, зовя подмогу? Готовы ли мы убить их ради освобождения Эмзил? И еще этот вопрос Эпини: она сбежит или нам надо будет ее прятать? Если она исчезнет, первым делом ее будут искать здесь. И если дети останутся в доме, то они, я полагаю, поймут, что она не ушла далеко. Помимо всего прочего, весь город знает, как она трепетно относится к своим ребятишкам.

Я проследил эту мысль чуть дальше:

— Если дети исчезнут тоже, тебя обвинят в пособничестве ее побегу.

— Или в том, что я ему не помешал. Для капитана Тайера разницы не будет.

— Иными словами, ты говоришь, что мы, возможно, сумеем ее спасти, если ты пожертвуешь своей карьерой. Поскольку, если Эмзил спрячется, они будут знать, что им нужно только немного подождать. А если она сбежит, с детьми или без детей, ты окажешься в это замешан.

Он кивнул.

— Как ты думаешь, Эпини понимает, чего она от тебя просит?

Он одарил меня долгим тяжелым взглядом:

— А чего просишь от меня ты, Невар, если не действовать? Стать трусом? Увидеть, как казнят невинную женщину, а потом растить ее детей и каждый день смотреть им в глаза? Рано или поздно они выяснят, что сталось с их матерью. Скорее рано, если я хоть чуть-чуть знаю Кару. Подозреваю, она и так понимает больше, чем показывает нам или другим детям. Со временем они узнают, что я стоял в стороне и не вмешался, когда их мать казнили за то, что она их защищала. — Он отвел взгляд и фыркнул, выражая презрение моим попыткам спорить. — И что в сравнении с этим значит сломанная карьера?

— Спинк, я так сожалею, — выговорил я после долгого молчания.

— Не ты этому виной, Невар.

— Я бы не был в этом так уж уверен, — пробормотал я, но тут вернулась Эпини с чайником и чашками.