Магия рун

Её я заметил сразу же. В этот миг будто звуки притихли. Нел, оторвавшись от разговора с подругой, перевела взгляд на меня, но тут же неприязненно поморщилась (или последнее мне показалось?). В любом случае её реакция мне понравилась. Значит, не все потеряно. И в этот момент я даже был благодарен Илеи.

— Отпусти меня, пожалуйста. Поговорим после пары, — многозначительно прошептал я, даже использовав слово «вежливости», хотя по статусу мне было, вообще, не положено его знать. По моему решительному взгляду девушка все поняла. Она была не из глупых, поэтому никаких истерик закатывать не стала. Некоторые знали о моем титуле (близкие знакомые или вампиры, принадлежащие к высшим слоям общества), поэтому Илея никогда не рассчитывала на продолжительные отношения.

Во взгляде Нел мелькнуло удовлетворение, когда моя бывшая девушка отошла от меня и направилась к партам. Я же неукоснительно двинулся к своей невесте. Кажется, предстоял приятный разговор…

*** ***

Как же я ошибался! Насчет всего! Я говорил, что влюбленная Айонела — это весело? Черта с два, это отвратительно! Ведь влюблена она вовсе не в меня!

Как только до меня дошли слухи, я не поверил. Бред, бред, бред! Ну, разве может быть она в кого-то влюблена, когда рядом есть я? Потом оказалось, что я самовлюбленный болван. Она влюбилась в остроухого, слащавого и ужасно раздражающего типа! Когда я увидел их вместе, захотелось кому-то свернуть шею, а кому-то обрезать длинные уши. Если Айонела в моих мыслях ограничилась быстрой смертью, то эльф подвергся жестоким пыткам. Использовав всю свою выдержку, я не подходил к остроухому, пребывая в глубоком шоке.

Что?! Меня променяли на какого-то слащавого педанта?! И, если честно, я испытывал долю удовлетворения, когда замечал синяки на нахальной физиономии. Конечно, к рукоприкладству я не имел ни малейшего отношения (смысл бить, если можно все сказать словами с должной интонацией?). Магическое избиение было запрещено, физическое — нет. Я несколько раз намекал определенным людям, что они зарываются, и парни не трогали девушек с рунического факультета, последних допекали сокурсницы. Интересно, Нел хоть догадывается, по какой причине её все обходят стороной? Или благодарит своего трусливого эльфа?!

Мысли были самые невеселые. Она влюблена. Да еще и тучей в своей жизни меня считает. Как могли наши отношения вылиться вот в «это»? Проходя мимо стены общения, я остановился, задумчиво сканируя взглядом надписи. Наконец, взяв синий мелок, я нашел свободное место, написав лишь один вопрос:

«Кто пожелает темной тучи, когда есть яркое солнце?»

Может, кто-то умный и рассудительный даст мне ответ? Потому что я уже окончательно запутался во всех чувствах и хитросплетениях судьбы.

Проходило время, но ответа не было. Рунные маги показывали себя всё более трусливыми созданиями, и я лишь качал головой. И как Нел может к ним принадлежать? Она храбрая, и даже без моей помощи не позволила бы себя унижать. Придумала бы что-нибудь, пошла против системы, но никогда не стерпела бы такой произвол по отношению к себе. Неужели рунные, действительно, ни на что не способны? И стереотип на этот раз прав?

Но мысли об академии волновали меня в последнюю очередь. В первую же — меня раздражала собственная несамостоятельность в споре со своими чувствами. Ревность. О, как я ревновал! И это уже было не просто чувство собственности! Я понял, что свернуть милую шейку не хочу ни в коем образе, наоборот, защитить её, уберечь, отставить от проклятого остроухого, планы относительно которого не поменялись. По-прежнему я жаждал изощренных пыток, применительно к нему. Но за это все я ненавидел не Нел, а себя. Именно этим отличается ревность от собственности: в любом случае ты в первую очередь защищаешь её, и только потом себя. Насчет эльфа я уже решил, на выходных придется с ним поговорить, надеюсь, он меня поймет с первого раза. Если нет, то придется повторить. Айонела продолжала ходить рядом с ним, разговоры с Вайорикой не дали никакой полезной информации. Но вечером, проходя мимо стены, я чуть не подпрыгнул от неожиданности. Ответ был! В ночном свете плохо различимые буквы незнакомого мне почерка гласили:

«Путник, в жаркой и безводной пустыне».

Как просто и правильно! Гениально. Только вот, где мне достать пустыню, чтобы Айнела почувствовала себя путником, и у неё появилась нужда во мне? Придется иссушить всю эту землю, заставить солнце палить беспрерывно, уменьшить влажность воздуха… Разве для взаимности Айонелы это много? Думаю, что нет. Она достойна всех подвигов мира. Улыбнувшись своим мыслям, я ответил печатными буквами, чтобы мой почерк тоже никто не различил:

«Тогда придется приготовиться к засухе».

Глава 9

Одно слово и столько счастья. Набор букв дарит незабываемые мгновения в теплой мягкой постели, заставляя плавиться в неге, и думать лишь о нем. Вы-ход-ной!