Магия цвета крови

— Сейчас помощь друзей требуется ей больше, чем когда-либо. Попытка самоубийства не решила ее проблем. На этом ее неприятности не закончились.

— По крайней мере больше она не предпринимает таких попыток.

— В самом деле? Тебе не кажется, что ее безрассудное поведение — всего лишь иной способ достичь той же цели?

— Все не так просто. Ну… разве что отчасти. Главным образом ее притягивают острые ситуации. В смысле такие, которые подталкивают к тому, чтобы потерять контроль над собой, в то время как ее задача — сохранить его. Такое впечатление, будто она стремится создавать подобные ситуации сама. — Таналвах пожала плечами. — Мне так кажется.

— Как раз сейчас проблемы нам совсем ни к чему, Тан.

— Я говорила ей об этом. Но дошло ли до нее? Вот вопрос.

Кинзел вздохнул.

— Совету сейчас и без того хватает всяких сложностей — учитывая, как много споров вызывает наш исход.

— Это не твоя забота, дорогой. Пусть другие принимают решения. Не беспокойся об этом.

— Проблема в том, что я очень переживаю из-за нашего дела. — Он смущенно улыбнулся. — Не хочу, чтобы нам что-то помешало в осуществлении планов.

Таналвах улыбнулась в ответ.

— Знаю. Однако мне непонятно, почему Совет выбрал именно это место.

— Думаю, у них есть для этого веские основания.

— Наверняка. Однако мне, как бывшей шлюхе, этот выбор кажется странным.

— Я хотел бы…

— Прошлого не изменить, Киз. Мне казалось, мы оба решили быть честными в этом вопросе.

— Да, решили. Просто мне не нравится, когда ты так говоришь о себе.

— Это всего лишь слово. Предназначенное для описания того, что я делала, а не того, что я есть.

— Конечно, любовь моя. Нам нужно просто перечеркнуть то, что было, и построить другую, лучшую жизнь. И совсем не важно, где именно будет находиться этот “островок безопасности”. Важно то… — он наклонился и поцеловал ее, — что у нас одна общая мечта.

— Да, дорогой.

— Хотелось бы только сделать что-то более полезное для ее осуществления.

— Сегодня твой день беспокоиться, правда?

— Ну, Сопротивлению не так уж часто требуются пацифисты.

— Дурачок, — поддразнила его она. — Ты делаешь бесценную работу. И, кстати, рискуешь своей жизнью.

— Думаю, ты слишком высокого мнения о моей деятельности, Тан. Как бы то ни было, с тех пор, как Карр отстранил меня от сбора информации, я чувствую себя пятым колесом в телеге.

— А я рада, что он так поступил. Все стало слишком опасно. Теперь ты можешь целиком и полностью сосредоточиться на своем настоящем деле.

— Ты имеешь в виду пение? Слишком легкомысленное занятие в такие времена.

— Оно дает людям облегчение. Мой дорогой, не стоит этого недооценивать.

— Облегчение испытывают вовсе не те люди, Тан, которые в нем нуждаются. Богатые, влиятельные — оккупанты и их приверженцы. Сейчас пение кажется мне более чем неуместным.

— Так сделай его уместным.

— Что ты имеешь в виду?

— У тебя дар от богов. Грех не использовать его. Донеси свой голос до тех, кому обычно он недоступен. Подари его бедноте. Я имею в виду нечто гораздо большее — и настолько доступное по цене, чтобы люди могли это себе позволить. Нет, не так… Вообще бесплатно. Бесплатно — для всех. На одной из открытых городских площадок. Возможно, в парке.

— Правильно.

— Хорошая идея, Тан. Но…

— Но что?

— У нас чрезвычайное положение, не забывай. Военное положение. Власти против больших скоплений людей.

— У тебя есть связи. Используй их. Потяни за нужные ниточки.

— Можно попытаться.

— Это будет как успокоительное лекарство. Люди нуждаются в том, чтобы отдохнуть от забот.

— Увеселительное зрелище!

— Если ты не настроен серьезно, Киз…

— Нет, нет! — Засмеявшись, он обнял ее. — Я же сказал — это замечательная идея. Спасибо, Тан.

Она видела, что эта перспектива действительно захватила его. Хорошо, если удастся переключить его мысли на что-то, не имеющее отношения к предстоящему исходу.

На лестнице послышались шаги и звонкие, возбужденные голоса. А затем в комнату ворвались два маленьких урагана — Тег, веснушчатый мальчуган с копной рыжеватых волос, и его старшая сестра Лиррин, светловолосая обладательница ослепительно белой кожи.

Поднялась веселая суматоха; Кинзел увлек детей в гостиную. Таналвах наблюдала за происходящим. На лице Лиррин застыло серьезное выражение, характерное для нее даже в тех случаях, когда она играла. Тег по милости судьбы был слишком юн, чтобы до конца осознать гибель матери. И Кинзел. Невысокий, хорошо сложенный, с коротко остриженными черными волосами и аккуратной бородкой. Изображая для детей лошадку, он опустился на колени и пополз, опираясь на локти. Сущий ребенок! Может, не отдавая себе в этом отчета, он пытался таким образом излечиться от раны, нанесенной ему в детстве?

Семья Таналвах. Единственная, которая у нее когда-либо была. Чудесным образом появившаяся в ее жизни уже готовой — дети, муж. Еще один дар богов.

“Пусть их жизнь переменится к лучшему, — подумала она. — Жизнь всех нас. В нашем новом доме”.

Она вздрогнула — словно ощутив порыв холодного ветра из неизвестного будущего.

“Если доживем”.

4