Магия вето

Я ещё раз пробежался глазами по траве, потом спустился вниз и сел, уставившись в тёмное пятно пробоины посреди звёзд. Наверняка в безлунную ночь её даже не увидишь.

Здесь, в старом окопе, тоже кое-где поблёскивали глазки эфируса, и солдаты тихонько протягивали руки, пытаясь дотянуться.

— А прикиньте, как там наши-то пересрались? — вдруг выдал Сивый, протерев об рукав мутный камушек.

Послышались короткие смешки, солдаты заулыбались. Хомяк, сам весело ощерившись, сказал:

— Так, смехунёчки вам всё, — он недовольно смотрел, как белобрысый сунул за пазуху камушек, — Если с утра капитан потребует карманы выворачивать, я вас лично пристрелю.

Солдаты чуть присмирели, сделав вид, что всё, закончили со сбором кристаллов. Хотя я пару раз видел, что и сам Хомяк подбирал камушки.

— Кстати, насчёт наших, — сержант вдруг достал из кармана какой-то чёрный цилиндрик.

Высунулся из окопа, только теперь в сторону своих, и стал открывать-закрывать затвор на конце, освобождая красный луч.

Фонарик!

Так, используя местный аналог азбуки Морзе, Хомяк подал сигнал.

— Ложная тревога, но быть начеку, — прошептал, наблюдая за сержантом, Сивый.

Теперь, после выстрела, Хомяк потребовал от нас сидеть подольше. Эфирус собирать нельзя, вокруг тишина.

В основном все шептались или глазели на звёзды. Я пытался найти известные мне созвездия, но тут всё было каким-то другим, незнакомым.

Рука нащупала в кармане талисман.

— А что там, с этими Борзовыми-то было? — поинтересовался я у Сивого.

Война войной, но в знаниях о Василии у меня так и пустовали жуткие пробелы.

— Борзовы-то? — белобрысый удивился, — А тебе дед, чего ж, не рассказывал?

Хомяк толкнул его кулаком:

— Слышь, а если он ещё раньше служил-то? Дед же.

Сивый задумался, потом пожал плечами и ответил мне:

— Да двадцать лет назад в том краю вертун раскрылся, Красный Ординар вроде…

Он говорил так, будто я должен был знать некоторые мелочи, и мне с трудом удавалось сдерживаться, чтобы не расспросить подробнее. Излишняя подозрительность была мне не нужна, тем более, все тут были на нервах.

— Да не, говорят, он в гиганта внезапно вырос, а Борзовы не заметили, — вставил своё слово Хомяк, — Бывает.

— Нет, так не бывает, — Сивый покачал головой, — Ведь, по-хорошему, оракул должен был почуять. Да, госпожа Елена?

— Ну-у-у… — она пожала плечами, — Вроде да, даже я чувствую беспокойство вертунов.

Только сейчас я заметил, что оракул как-то странно на меня смотрит. Елена округлила глаза, поджала губы, пытаясь подать взглядом какой-то знак. Словно мне грозит опасность…

— Ага, а я тоже слышал, что это всё заговор был, — подал голос тот солдат, из-за которого мы и оказались в этом походе.

— Ой, да ну ладно, ну кто на такое пойдёт, а? — Хомяк только поморщился, — Если оракул умолчит о пробуждении, это ж трибунал.

— Ну, а кто в том краю поднялся? Получил земли борзовские, да и Магославль тоже под ними весь. Там, говорят, даже комендант гарнизона под их дудку пляшет.

Я только и крутил головой между солдатами, да пытался понять, что означают зрительные потуги Елены повлиять на меня. Кажется, я затеял какой-то нехороший разговор, если даже Вася внутри меня заволновался.

— Вепревы да, сильные. У них, говорят, и маги Второго дня есть даже… — вставил слово солдат.

— Там тёмная история, конечно, — Хомяк всё равно отмахнулся, — Но я не верю, чтоб Вепревы на такое пошли. Вот вы безлуни дырявые, они же на короткой ноге с государем, зачем им так род подставлять?

Вепревы, значит. У меня в голове сложилась более чёткая картинка: талисман принадлежал Борзовым из соседнего края, которых уже нет, а на их месте, по сути, теперь эти самые Вепревы заправляют.

А где в этом паззле я-то, Василий Ветров? Жжёный псарь, почему я не мог попасть в тело, где карманы полны документов? Или дневник какой-нибудь ежедневный.

Между тем спор продолжался:

— Борзовы тоже были на короткой ноге с государем, — хмыкнул Сивый, — И даже поближе.

— И с оракулом у них беда случилась, — снова подал голос третий солдат.

— А привратники? — оживился Сивый, — Вот ни одного тогда в краю не было! Совпадение?

— Привратник? — удивился Хомяк, — Что, Вепревы и его подкупили, что ли? Царскую-то гвардию?

Тут Сивый не ответил, упрямо надул губы. Чувствовалось, что дальше разговор вышел на тонкий лёд, и про Царскую гвардию никто не решится сказать ничего плохого.

На краю зрения Елена так и строила мне испуганные глазки, и я решил больше в разговор не встревать.

И так узнал слишком много. Вот только ещё больше стало непонятно.

— А монетка-то ценная, Васёк, — смягчившись, добавил Хомяк, — Эти Вепревы-то всё собирают, что от Борзовых осталось, в память о них.

И он склонился ближе к белобрысому, добавив с особым нажимом:

— Что очень странно, да? Они же и подставили, и оракула убили, и привратника сманили, а теперь чтят память… Ну не сволочи, а?

Сивый ничего не ответил.

Воцарилось недолгое молчание, а я уже перестал сжимать родовую вещицу в кармане, от греха подальше.

Тут что-то хрустнуло вдалеке, со стороны купола, закрывающего вертуна. Может быть, даже сам бетонный саркофаг.