Магистр Войны

Ему не нужно было спрашивать. Он мог чувствовать, что да. Высочество Сир Армадюк жестко вышел из имматериума после отказа двигателя. Было чудом, что они не были уничтожены или разорваны на части. Имперское чудо, благослови божественного Бога-Императора. Может быть, Гаунт ошибался насчет их удачи.

— Я хочу отчет о критическом состоянии через пять минут, — сказал Спайка, вставая на ноги. Он сильно ушибся от падения, а его сердечный ритм и неровное дыхание были из-за физиологической симпатии, которые он испытывал к системам и двигателям своего корабля.

— Пять минут, — повторил он. — Жертвы, повреждения, статус систем, расчет времени ремонта, местоположение, возможности, время готовности, всё.

— Капитан?

Спайка повернулся.

Младший вокс-офицер держал для него гарнитуру. Человек был бледным и трясся. Травма оставила свои отметины на всех.

— Что? — спросил Спайка.

— Срочный вызов от Идвайна из Серебряной Гвардии, — сказал он.

— Перенаправлен через корабельный вокс?

— Нет, сэр, корабельный лежит. Это прямой вызов из его доспехов на мои ресиверы.

Спайка взял гарнитуру.

— Это капитан.

— Это Идвайн. Отключите все сирены на борту.

— Доблестный сэр, мы только что испытали травматическое возвращение в...

— Отключите их.

— Зачем? — спросил Спайка.

— Так мы сможем услышать.

Капитан замешкался.

— Что услышать, Брат-Сержант Идвайн?

— Что бы там не пыталось пробраться внутрь, — протрещал в ответ голос воина Адептус Астартес.

— Шансы на то, что нас возьмут на абордаж через секунды после перехода, смехотворно малы. Это маловероятное совпадение. Корабль Архиврага должен быть точно в точном месте, и готовым к действиям, и...

— Спайка, вы ошеломлены. Пересмотрите ситуацию. Приготовьтесь. И отключите чертовы сирены.

Связь пропала.

Спайке нужно было успокоиться. Он чувствовал себя чрезвычайно плохо. О чем, черт возьми, говорил боевой брат? Как он посмел говорить с капитаном корабля вот так, когда…

Он обнаружил, что пристально смотрит на главную консоль, и, в особенности, на дисплей главного хронометра корабля.

В какой-то момент за время последних нескольких, ужасных секунд отказа двигателя и жесткого выхода из варпа, они потеряли десять лет.

— Отключите чертовы сирены! — закричал он. — Все! Сейчас же!

V. В’ХЕДУАК

— Корабельный вокс накрылся, — сказала Маддалена Дэрбилавд.

Ибрам Гаунт кивнул. Он попробовал несколько настенных точек, и не услышал ничего, кроме предсмертного хрипа статики. Тишина лишала духа. Ни доносящейся пульсации двигателей, ни урчания силовых коммуникаций. Был только медленный, болезненный скрип металла, двигающегося и восстанавливающегося, как будто древний корпус Армадюка молил о пощаде.

Даже сигналы тревоги затихли.

Гаунт чувствовал себя болезненно. Его разум был окоченевшим и отказывался четко функционировать. Он чувствовал себя так, как будто он был заморожен, а затем разморожен. Он был покрыт синяками там, где гравитация кинула его на пол, но больше всего его беспокоила неповоротливость рук и медлительность мыслей.

По тому, как она выглядела, Маддалена тоже страдала. Она быстро моргала, как будто была оглушена, а ее обычная грация отсутствовала. Она ходила вокруг, спотыкаясь, так же, как и он.

Гаунт проверил магазин своего болт-пистолета, убрал его в кобуру и вышел в коридор. Маддалена последовала за ним. В переработанном воздухе был тонкий намек на дым, и любопытные запахи, которые смешивались со зловонием разлитых химикатов, и запах, который предполагал, что были потревожены давно застоявшиеся отстойники.

— Я собираюсь найти Феликса, — сказала Маддалена.

Гаунт сделал паузу. Он это ожидал. Это был ее главный долг, и он едва ли мог винить ее за дословное следование приказам ее господ из Дома Часс.

Он посмотрел на нее.

— Я понимаю, — сказал он. — Но Феликс не в меньшей, и не в большей опасности, чем любой из нас. На кону благополучие всего корабля. Ради Феликса, наш главный приоритет сначала обезопасить его.

Она поджала губы. Это был странный, притягательный знак неуверенности, который у Гаунта ассоциировался с Мерити Часс. Скопированное лицо идеально передавало выражение.

— Он – моя ответственность. Я должна оберегать его жизнь, — сказала она.

— Он – мой сын, — ответил Гаунт.

— Твои предложения?

Гаунт сделал жест вперед.

— Нам нужно дать оценку нескольким ключевым вещам. Насколько, на самом деле, мертв корабль. Каков уровень повреждений. Сколько потребуется – если вообще возможно – на восстановление функций. И самое главное, есть ли для нас внешняя угроза.

— Абордажа?

Гаунт кивнул.

— Чем дольше мы беспомощно дрейфуем здесь...

Маддалена улыбнулась.

— Космос, прости, что звучу упрощенно, очень большой. Чтобы быть добычей, нам нужно, чтобы нас кто-нибудь нашел.

— Ты подготавливала свое оружие, — напомнил ей Гаунт.

— Я пойду с тобой на мостик, — сказала она.

Они дошли до следующего перекрестка и остановились, когда услышали шаги, стучащие в их направлении.

— Первый и Единственный! — окликнул Гаунт. Он не вытащил свое оружие, но Маддалена твердо держала руку на своем.

— Спокойно, сэр! — крикнул в ответ голос.

Гаунт узнал его.