Магистраль вечности (сборник)

Она не ответила. Он был слишком близко, был слишком реален – он вернулся.

Однако мысленно она сказала Дедушке Дубу: «Это и есть то новое начало…»

– Скоро я вас покину, – сообщил Джон. – Но на этот раз ненадолго.

– Ужасно жаль, – ответил Джейсон. – Возвращайся при первой возможности. Мы вместе росли…

– Хорошие были времена.

– Мы – братья, в этом есть нечто… особенное.

– Тревожиться теперь не о чем, – сказал Джон. – Земля в безопасности. Мы будем жить дальше, как жили. Индейцы и роботы могут выбирать любую дорогу. Люди могут не принять полностью идею Принципа, будут над ней размышлять, обдумывать, обсуждать. Решат, как Гаррисон, что это сказка. Гаррисон и его люди наверняка попробуют подступиться к Земле, я почти уверен, что они это сделают. Для них это кончится скверно.

Джейсон кивнул:

– Верно. Но есть еще Проект…

– Джейсон, ты говоришь загадками.

– Все решили, что Принцип использовал Проект как мальчика на посылках.

– А разве не так?.. Ты же не думаешь…

– Именно, – сказал Джейсон. – Не мальчик на побегушках, а его представитель. Они общались. Проект рассказал Принципу, что происходит, а Принцип сказал ему, что нужно делать.

– Возможно, ты прав, – проговорил Джон, – но вспомни: мы встречались с другими разумными существами, и успехи наши были чрезвычайно скромны…

– Ты не понимаешь одного, – сказал Джейсон. – Принцип – не просто инопланетный разум, одно из многих разумных существ, с которыми вы сталкиваетесь в космосе. Я думаю, он мог бы говорить с нами, с любым из нас, если бы захотел.

Джон хмыкнул:

– Тогда встает вопрос, Джейсон. Разговаривают с себе подобными. Готов ли ты предположить, что Принцип – это… нет, не может быть. Он должен быть чем-то иным. Принцип – не машина, могу поклясться. Я многие дни жил рядом с ним.

– Суть не в этом, – сказал Джейсон. – К машине Принцип не имеет никакого отношения. Я думаю вот о чем: может, Проект уже не машина? Можно ли машину превратить в нечто иное? Как долго она должна эволюционировать, чтобы стать чем-то другим – еще одной живой формой? Отличной от нас, разумеется, но не менее живой?

– Твое воображение уводит тебя слишком далеко, – сказал Джон. – Но все равно нам нечего бояться. Роботы наши друзья. Они должны быть нашими друзьями – мы же, черт возьми, их создали.

– Не думаю, что это всего лишь воображение. А что, если Принцип, чем бы он ни был, обнаружил в себе большую близость к Проекту, чем к человечеству? У меня мурашки бегут по спине.

– Даже если и так, какая разница? – сказал Джон. – Кроме вас с Мартой, мы все – среди звезд. Через несколько тысячелетий не будет никого, кого бы заботил Принцип или Земля. Мы совершенно свободны, можем отправляться куда хотим и делать что хотим. И эти путешествия, я уверен, только начало. В будущем в нас разовьются новые способности, не знаю какие, но они появятся.

– Возможно, я близорук, – признал Джейсон. – Я не вижу перспективы с той же ясностью, что и вы. К тому времени, когда Проект разовьется настолько, чтобы оказать заметное влияние, нас с Мартой давно уже не будет. А как насчет индейцев? Из нас всех они, возможно, самая важная часть человеческой расы.

Джон усмехнулся:

– У индейцев все будет прекрасно. Они слились с планетой, стали ее частью.

– Надеюсь, – сказал Джейсон, – что ты прав.

Они посидели в молчании; в камине трепетали язычки пламени, в дымоходе что-то вздыхало. В карнизах гулял ветер, и в тишине и неподвижности ночи старый дом кряхтел под тяжестью лет.

Наконец Джон проговорил:

– Ты мне вот что скажи. Что там с твоим инопланетянином?

– Покинул планету. Он пробыл здесь дольше, чем собирался, но ему нужно было поблагодарить Дэвида. Правда, тот не услышал ни единого слова. Поэтому он пришел и сказал мне.

– И ты передал Дэвиду благодарность?

Джейсон помотал головой:

– Нет. Он к этому не готов, может испугаться и опять убежать. Я сказал двоим, тебе и Езекии.

Джон нахмурился.

– Стоило ли говорить Езекии?

– Я долго колебался, но в конце концов рассказал. Мне показалось… ну, вроде как это по его части. Его так гнетут воображаемые тревоги и самообвинения. Пусть для разнообразия побеспокоится о чем-то реальном.

– Я, собственно, не об этом, – сказал Джон. – Меня беспокоит проблема души. Ты искренне полагаешь, что этот странный тип с запада мог дать инопланетянину душу?

– Так сам инопланетянин сказал.

– А ты как думаешь?

– Мне порой думается, – ответил Джейсон, – что душа – это состояние ума.

Езекия, глубоко озабоченный, расхаживал по монастырскому саду.

Невозможно, говорил он себе, чтобы то, что сказал ему мистер Джейсон, было правдой. Мистер Джейсон, должно быть, неверно понял. Ему, Езекии, хотелось, чтобы инопланетянин был здесь. Хотя мистер Джейсон сказал, что поговорить с чужаком Езекии не удалось бы.