Магнит (СИ)

— Идём на ланч? — больше утвердила, чем спросила она с полной уверенностью, что теперь у неё есть полное право мною распоряжаться. Я пожала плечами, двинувшись за ней.

Странно признавать, но другие бы меня сейчас просто не приняли.

***

— Это всё ерунда, поверь, — сказал Тобиас, откусив от большого сэндвича такой же большой кусок. — Ты поступила правильно.

— Сомневаюсь, — ответила я. — Я предала своих друзей. Я предала саму себя.

— Это, конечно, весьма запутанная история, и я уверен, что чего-то да не понимаю… — Ал почесал подбородок и посмотрел на сестру, будто ожидая, что она продолжит его фразу.

— Это всё слишком странно. А потому всё забудется, — Кейси подмигнула мне и снова потянулась к трубочке, стоявшей в стакане. Яблочный сок — как банально!

Мне очень хотелось верить в то, что всё забудется. Вернее, что меня простят.

Но как можно простить ту, которая предала своих же друзей?

— Хейли мне всегда странной казалась, — сказал Тоб. — Знаете, она, бывало, уйдёт куда-то с такой миной, будто её кто-то унизил.

— Может, её правда унижали.

— Нет. Нет, Ал, ты чего. Какой придурок её унизил бы?

— Но она явно не просто так всей этой бурдой интересоваться начала. Тому должны были быть свои причины. — Я посмотрела на своих товарищей.

— Я согласна с Шарлоттой, — произнесла Кейси.

— С Чарли, — на автомате поправила я.

— С Чарли, — повторила она.

Мы помолчали.

Картины произошедшего не вылезали у меня из головы. Ладно все эти убийства, но тот факт, что меня не выпустили из города… что меня не выпустила Хейли.

Наверное, я начинала сходить с ума. Хейли — мертва. Ко всему этому сейчас она имела мало отношения. Мёртвые — не живые. У них прав, обязанностей, способностей меньше. У мёртвых вообще всего — меньше. Тепла, уюта, жизни. Меньше. Больше — только родственников. Большая дружная семейка.

К нам присоединилась и Ари, сестра Билли. Она была младше его на год, но лишь формально. Так-то она его гораздо взрослее. И выглядела тоже старше. Эдакая деловая дамочка, которую поставить бы в один ряд с Бри, Томасом и мистером Мэденом. Да, они бы поладили.

— Я не верю во всё это, — сказала она, как только услышала то, что я рассказала.

— У тебя есть этому другие объяснения?

— Нет, но…

— Вот то-то и оно.

Ари никогда не признавала, что она неправа. Тяжело, наверное, с таким качеством людям жить. Или, наоборот, слишком легко. Не знаю. Я, например, всегда думаю, что я неправа. И это сложно. Видимо, у меня заниженная самооценка.

Тут мимо прошли Томас, Сидни и Билли. Сид посмотрела на меня с какой-то грустной улыбкой. Мол, прости, но сегодня тусуюсь без тебя. В каком-то смысле я её понимаю. Её место в компании всегда держалось на волоске, на очень тонкой ниточке. И если она сейчас пример мою сторону, то всё полетит к чертям.

Они прошли мимо, но словно в замедленной съёмке. Всё вокруг для меня потухло. Я видела только их троих. Угнетённых. Подавленных. Нет, даже не подавленных, а раздавленных, изрезанных, израненных. И это было очень больное зрелище. Всё внутри меня свернулось в такой тугой узел, который очень сложно развязать.

Шаг, второй, третий…

Всё — серое, и лишь они выделяются из этой массы. И слышу только то, как их ноги ступают на землю. С таким характерным шарканьем.

А потом у Томаса звонит телефон.

Он вынимает его из кармана, смотрит на экран…

И по его лицу видно: этот звонок ничего хорошего не предвещает.

ГЛАВА 6. ВОЗМЕЗДИЕ

Мы были возле пропасти, у края,

И страшный срыв гудел у наших ног,

Бесчисленные крики извергая.

— Данте Алигьери "Божественная комедия"

Томас

Раньше телефонный звонок не смог бы меня удивить, обескуражить, ошеломить. Раньше.

Хотя и сейчас он меня не удивил. Удивить — это слишком простое слово, а то, что я почувствовал на самом деле, описать словами невозможно ни при каких условиях.

Шарлотта, увидев моё лицо, тут же вскочила с места и подошла к нам, будто мы и не ссорились.

— Кто звонит? — громко спросила она.

— А тебе зачем? — тут же влез Билли. — Опять доложишь?

Чарли отвечать не стала, а просто выхватила телефон у меня из рук, причём я и возразить-то не успел — она оказалась чрезвычайно быстра. Мелодия звенела у меня в ушах так, будто это был единственный оставшийся звук во всём дворике.

А перед глазами стояла фотография, которая появилась на экране при звонке.

И имя звонившего.

Звонившей.

Я услышал, как телефон упал на траву. Опустил взгляд и увидел, что упал не только телефон. Чарли сидела, приложив ладони ко рту и глядя на виновника происшествия. А мелодия всё звенела и звенела, всё звенела и звенела…

— Это невозможно, — сказала она. — Невозможно.

Я был согласен с ней. Да, сейчас, когда я прекрасно понимал, что она предала нас ради каких-то немыслимых идеалов, ради подруги, ради… да не знаю, ради чего ещё. Да, сейчас, понимая это, я всё равно был с ней согласен. Потому что она была права.

— Да, — проговорил я, опускаясь на корточки. — Невозможно.

И я взял телефон. А Шарлотта посмотрела на меня так, будто я взял дохлую крысу.

— Только не говори, что ты ответишь.

— А вот возьму и отвечу!

И нажал на кнопку.