Magnum Opus

Я выдохнул и присел за ближайший столик. Она придёт, надо только немного подождать. Я лихорадочно соображал, что я ей скажу, проигрывал наш диалог в голове. Подошел официант, я рассеянно принял меню и в нетерпении стал отстукивать пальцами по столу незамысловатый ритм.

Вскоре моё внимание привлекли музыканты. Они расположились в глубине зала на небольшом возвышении. Пожалуй, его можно было назвать сценой. Играли простую мелодию, незатейливую, фоновую. Неудивительно, что я не сразу внимание обратил. Сам не зная, зачем, подошел ближе. Гитарист заметил меня и улыбнулся, обрадованный вниманием посетителя. Дуэтом с гитарой звучало фортепиано. Это было именно фортепиано, чему я немало удивился. Я ждал здесь увидеть синтезатор ну или на крайний случай электропианино. Хотя надо признать, звучал инструмент гармонично и в обстановку вписывался. Но дело было не только в этом.

За фортепиано сидела девушка. Она была одета в черное мерцающее платье, волосы уложены в высокую прическу. От острого ощущения дежавю загудело в голове. Я напряженно вслушивался в мотив, жаждал различить знакомые ноты. Ловил каждый звук, каждое движение кистей. И боялся поверить. Я гнал от себя прочь эмоции и сомнения. Такая мелодия – простая и даже примитивная – не вязалась у меня с образом пианистки, страстным и бунтарским. С другой стороны, эта музыка была уместна в данной ситуации – именно под неё было приятно поужинать и пообщаться.

Уже зная, что произойдёт дальше, я, как в замедленной съёмке, наблюдал за пианисткой. Она закончила играть, встала из-за инструмента и развернулась ко мне. Спускаясь вниз, аккуратно придержала подол платья, затем подошла ближе и мягко спросила:

– Вы Николай?

Ответить я не смог, только кивнул в ответ.

– Давайте присядем, – указала она на свободный столик.

Мы сели друг напротив друга. Я жадно всматривался в её черты. А она была хороша, и явно наслаждалась произведенным эффектом. Красиво подведенные глаза, черная щеточка ресниц, чётко очерченные скулы и пухлые алые губы, замершие в полуулыбке. Молчание затягивалось, и нужно было что-то сказать, иначе она могла убежать, улететь, развеяться, как наваждение. Я с трудом выдавил из себя:

– Я очень рад, что смог найти вас.

– А я очень рада, что вам понравилось моё исполнение. Вы так вдохновенно писали о музыке. Это очень тронуло.

– Вы потрясающе играете. Я был под впечатлением.

– Спасибо, – она улыбнулась и, смутившись, отвела взгляд.

Несмотря на её реакцию, в голове мелькнула мысль, что ей привычно получать комплименты. Хотя это неудивительно. Она действительно талантлива.

– Нина, я могу вас попросить?

– Да.

– Сыграйте, пожалуйста, ту мелодию, последнюю.

На её красивом лице отразилось непонимание.

– Ту, что играли в торговом центре.

Она замялась:

– Видите ли, Николай. Она очень специфическая, эта музыка. Я боюсь, что посетители могут не понять. Клиенты бывают весьма привередливы. Возможно, как-нибудь в другой раз?

– Хорошо, – легко согласился я. – Тогда «К Элизе» Бетховена. Прошу.

Нина встала и, расправив плечи, вновь поднялась на сцену. Бессмертный мотив разлился по залу. Я искал в её исполнении знакомые оттенки чувств и эмоций, чтобы насладиться ими вновь. Ждал с напряжением, которого, наверное, никогда не испытывал. Только меня ждало разочарование. Оно было настолько болезненным и жестоким, что хотелось заорать в голос.

Нет, мелодия была верной, ни одной фальшивой ноты. Просто исполнение было абсолютно другим – механическим и заученным. Как шарманка. Я никогда не думал, что исполнение одного и того же произведения может настолько сильно отличаться. Почти с первых тактов я осознал, что это не она, не моя пианистка. Было больно. Хотелось убежать немедленно и не продлевать эту муку. Но я дослушал до конца, чтобы просто спросить «зачем?».

Нина с достоинством завершила игру и вновь спустилась ко мне, готовясь выслушать очередную порцию комплиментов.

– Почему ты это сделала? – Я сам не заметил, как перешел на «ты».

– Но вы же сами попросили сыграть именно эту вещь, – брови Нины удивленно взметнулись вверх.

– Ты знаешь, что я имел в виду. Зачем ты выдала себя за неё?

Она не отвечала, и мне хотелось подойти и с силой тряхнуть её за плечи. Но я только лишь сжал ладони в кулаки.

– Я… Я прочитала твоё объявление случайно, но не смогла остаться равнодушной. Я почувствовала, что музыка для тебя очень много значит. Это меня и привлекло. Все мужчины, с кем я общалась до этого, воспринимали моё занятие музыкой, как блажь. А с тобой я хотела… попробовать… Мне показалось, что я смогу найти родственную душу.

– Но ты не могла не понимать, что я узнаю об обмане.

– Я надеялась, что это не произойдёт настолько рано. А к этому моменту, возможно, никто другой, кроме меня, тебе оказался бы не нужен.

– Ну, нееет, – зло протянул я.

– Николай, я могу спросить? Как ты понял?

– Для тебя музыка – ремесло, а для неё – вся жизнь. Ты – не она.