Магомама, или Попаданка наоборот

Но события разворачивались так быстро, что времени на осознание и размышления у меня не осталось. Александр сделал резкий пасс рукой, и двух дерущихся тварек вздернуло в воздух, окатило неизвестно откуда взявшейся ледяной водой и разбросало по разным углам. Перепуганный Пашка, сам не ожидавший от своего выступления такого эффекта, уже пробрался ко мне среди рухнувшего на пол добра и обхватил за талию, спрятав лицо у меня на животе, а стоявший на пороге Антон только сложил руки на груди, глянул исподлобья на доктора, потом на меня, фыркнул, развернулся и собирался уже утопать с гордым видом, но зацепился взглядом за недовольно отряхивающуюся в своем углу барабашку и застыл. Это не гремлин, оно так просто не приручится, торопливо постаралась я пресечь опасность. Но тут же поняла, что опоздала. Почему-то именно зубы странной зверушки совершенно околдовали моего сына, и он пялился на недовольно порыкивающую и «някающую» барабашку глазами влюбленного подростка. Докторская питомица скоро это заметила, сначала несколько раз недоуменно подпрыгнула на месте, а потом вдруг засмущалась. Грязно-серая шерстка стала грязно-розовой, пасть захлопнулась, и на Тошку заморгали два огромных ярко-голубых глаза. Сын, как завороженный, присел на корточки и поманил страшилище: Кис-кис иди сюда Ня-а! барабашка фыркнула, прямо как вредная девчонка, и демонстративно отвернулась, сложив передние лапки на груди. Квазиморда, не капризничай, одернул ее доктор, который, гад такой, воспользовавшись суматохой и неразберихой, технично переставил меня с места на место, просквозил мимо и р-р-раз так! оказался на воле. Помимо туалетной бумаги она очень любит шоколад и пуговицы. Первое можешь дать, если захочешь, а за вторым следи, чтобы не пооткусывала. Иногда увлекается и не может удержаться. С этими словами добрый доктор подмигнул Тошке, подмигнул Пашке, уже оторвавшемуся от моего живота, чтобы понянчиться со своим драчливым гремлином. И мне подмигнул, паразит, заявив: В обеденный перерыв сходим купим вам новый мобильник. На проспекте неподалеку есть несколько салонов разных операторов, так что быстро управимся. Заодно и сим-карту восстановите, а пока мне надо к пациентам. И смылся, свин, так ничего не рассказав! Не побегу же я с возмущенными воплями за ним по всему медцентру. Ну лад-но.

Мы еще поквитаемся, господин таинственность! За все ваши недомолвки и за все мои дежавю! Шура внутри меня только вздохнула. У нее никаких дежавю не было, ей просто вдруг понравился наш добрый доктор. И целоваться с ним понравилось. И вообще секреты секретами, но ощущалось в нем что-то такое, надежное. Не спрятаться, как за стеной, хватит, напряталась уже. Но стать плечом к плечу в уверенности, что не подведет и не предаст.

Хотя это не помешало ей ворчать, пока мы шли на свое рабочее место, чуть ли не за шиворот таща за собой старшего сына, который все никак не мог расстаться с зубастой красоткой из кладовки. Даже дуться забыл и изображать ревнивого стража маминой чести. А за Квазиморду готов был доктору простить даже покушение на оную на честь материнскую, в смысле. Странное, кстати, имечко у зверушки Шура мне рассказала, откуда оно взялось, даже проиграла в голове кусочек «мультика», а потом красивую песню из этой легенды. Но как по мне, так после объяснения еще страньше стало. Пашка, кстати, немного подулся, но потом увлекся тихими играми с Гришей под моим столом, где их никому не было видно, и рассиялся привычным ясным солнышком. Антон же «страдал». Хотел барабашку. Но пришлось довольствоваться планшетом. «Аксакал хренов, смылся и ничего толком не объяснил, бухтела Шура, разбирая моими руками завалы в ящиках стола. Телефон он мне купит в обед. Знает, гад, что в перерыв я детей одних не оставлю, значит, вместе пойдем. И при них я его запытать не смогу».

«Как ты его обозвала? заинтересовалась я.

Что за аксы кусал?»

«Аксакал. Он про Афганистан начал рассказывать, я даже не сразу сообразила. Наша страна воевала там, но очень давно. Больше тридцати лет назад. Если он там побывал во время военных действий, то ему минимум пятьдесят лет. Нет, больше!

Если он тогда был военно-полевой хирург, а не мальчишка-срочник, то и все шестьдесят. Что-то не похож он на пожилого гражданина».

«В шестьдесят уже пожилой?! очень изумилась я, а потом вспомнила. А!

Точно. Вы же в этом мире живете как бабочки-однодневки. Но ты теперь про это забудь. Мы маги. Для нас и тысяча лет не возраст. А шестьдесят по-хорошему ранняя-ранняя юность еще. Я уже молчу про тридцать с хвостиком». Шура пару минут молчала, переваривая.

Потом обернулась на детей и успокоилась: раз они тоже маги, то пережить сыновей нам не грозит. Ну и ладно. «И все мужики в этом волшебном центре, получается, такие Про каналы-то магические заметила, не опроверг?»

«Опровергнешь тебя, королева шантажа и пыток! И блефа. Где только научилась не-не, я тобой прямо горжусь!

А насчет парней ».

«Но Громовержец вон выглядит лет на сорок пять, правда цветущих мужских сорок пять. А Семен Абрамович на весь полтинник».