Магос: Архивы Грегора Эйзенхорна

— Схолум — просто прикрытие. На самом деле они «отмывают» детей и подростков. Они их растят, обучают, воспитывают, а потом перепродают в другие руки. Традиция давать попавшим в приют сиротам новые имена позволяет скрывать их настоящее количество. Очень умно.

— Они получают безымянного ребенка, дают ему новую личность и легальный статус, а затем продают, используя безукоризненно оформленные, но не отслеживаемые документы?

— В точку, — подтвердил Карл.

— И что же они делают с этими детьми? — спросил я.

— Вот тут позвольте мне высказать догадку, — неожиданно встрял Фраука, отрываясь от своей похабной книжонки. Я даже и не подозревал, что он прислушивается к нашему разговору. — Те трое, чьи следы мы тут искали, окончили свои дни в роли наемных убийц. Скорее всего, именно эти таланты у них и обнаружили в схолуме. Стало быть, крепкие парни — в солдаты, симпатичные девчушки…

— Как бы то ни было, — остановил его я, — мы закрываем эту лавочку.

VII

Камера представляла собой просто большую железную коробку, где сильно пахло мочой. Желтоволосый открыл дверь и вытащил Пэйшэнс наружу. Она пыталась сопротивляться, но руки не слушались, а сознание было затуманено. Похититель держал свой ограничитель выключенным.

Пока что девушке удалось узнать только, то, что его зовут Даролль и что он работает на человека по имени Локеттер.

— Поднимайся на ножки, дорогуша, — произнес желтоволосый. — Тебя уже заждались.

Он погнал ее по темному коридору. Девушка не знала, где оказалась, но точно могла сказать, что эти люди увезли ее из схолума.

— Тебя зовут Пэйшэнс, верно? — спросил Даролль. — Это твое трофейное имя?

— Какое?

— Трофейное. Вы же все в схолуме получаете трофейные имена, необходимые для игры. И тебя назвали Пэйшэнс, так?

— Где мои сестры? — спросила она.

— Забудь, что они вообще у тебя были.

Локеттер — тот самый мужчина в красном балахоне — ожидал их в богато обставленной приемной, расположенной в конце коридора. Кроме него, там присутствовали еще несколько человек — таких же ухоженных пожилых людей. Они сидели, развалившись на кушетках и антигравитационных креслах, покуривая лхо и потягивая амасек. Пэйшэнс приходилось видеть таких на выпускных обедах. Богатые влиятельные люди — владельцы фабрик, купцы, капитаны космических кораблей, мастера гильдий. Некогда она грезила, что однажды кто-нибудь из них остановит свое внимание на ней и заберет из приюта, обеспечив работой, деньгами, будущим.

Теперь эти мечты выглядели глупо. Несмотря на напускное благодушие, роскошные одеяния и изысканные манеры, в душе все эти богатеи были обычными хищниками. А схолум, которому она столь долго доверяла, служил просто откормочной фермой.

— А вот и она, — улыбнулся Локеттер.

Собравшиеся лениво зааплодировали.

— Еще даже из приютской формы не вылезла, — смакуя слова, произнес мужчина, одетый в зеленый костюм. — Неплохой выбор, Локеттер.

— Борот, я же знаю, что ты любишь свежатинку. Ее зовут Пэйшэнс, она владеет телекинезом. Хотя, если честно, не гарантирую, что она сама это до конца понимает. Что скажешь, милашка? Ты знаешь, кто ты такая?

Последний вопрос явно адресовался Пэйшэнс, и девушка покраснела:

— Знаю.

— И кто же?

— Женщина, оказавшаяся среди кучки извращенцев, — сказала она.

Публика засмеялась.

— О, что за сила духа! — произнес Борот.

— А посмотрите на эти зеленые глаза! — воскликнул еще один, кутающийся в оранжевые меха.

— Начальная ставка — семнадцать тысяч крон на полчаса выживания, — заявил Локеттер.

— Весьма приличная сумма, — заметил мужчина в мехах. — А площадка и риски?

— Нижний Теналт, — ответил Локеттер. Некоторые засмеялись, и тогда он еще раз повторил: — Нижний Теналт. Опасность представляют Печальники. Впрочем, если ей хватит сноровки, она может проникнуть и на территорию Гребущих Монету, и тогда ставка поднимается еще на сто пятьдесят.

— Количество загонщиков? — спросил высокий бородатый человек, одетый в синий камзол.

— Правила стандартны, Вевиан. Один на игрока. Выбор свободный. При себе — только холодное оружие. Но загонщикам позволяется держать при себе пистолет на случай опасности, хотя его нельзя применять против добычи. Впрочем, полагаю, это вам напоминать и не требуется. Гибель от огнестрельного оружия или дезинтеграция аннулируют игру, и ставки уходят к дому.

— Устройства слежения? — поинтересовался мужчина в сером облачении.

— Как и всегда — сервочереп со встроенным пиктером. Дом предоставит восемь штук. Каждый игрок имеет право принести еще два собственных.

— Она будет вооружена? — спросил Борот.

— Не знаю. — Локеттер повернулся к Пэйшэнс. — Скажи, ты хочешь выбрать какое-нибудь оружие?

— А какие тут ставки?

Новый взрыв смеха.

— Жизнь, конечно же. Так что, будешь выбирать? Даролль, покажи ей.

Неприкасаемый подошел к лакированному деревянному ящику, стоявшему на боковом столике, откинул крышку и продемонстрировал девушке разложенные на бархате кинжалы, начищенные до блеска, и более экзотичные орудия истребления.

— Выбирай, дорогуша, — произнес Даролль.

— Я же не боец, — покачала головой Пэйшэнс. — Не убийца.