Май. Дело Анны

Слушая рассказ женщины, Сергей подумал, почему он стал следователем. Почему пошёл в эту профессию? Не выбрал какую-то другую. К примеру, не занялся бизнесом. Строительством. Или не обучился маркетингу и не стал работать в какой-нибудь крупной компании по продвижению чего-то куда-то. Денег было бы достаточно. Работа без рисков для жизни. Взятки, опять же, по другой схеме – не то что не докажешь, а с трудом поймаешь, если всё по-умному. Зачем ему нужна была это гремучая смесь из жизни полной абсурдных поступков, грязи, жести, а порой и крови человеческих взаимоотношений?

Анна долго возилась, прикуривая. Наверное, давала себе передышку от тяжёлых воспоминаний. Несколько раз чиркала зажигалкой, пока та вспыхнула ярким оранжевым пламенем. Пару раз подносила её к сигарете. Потому что та сразу не загорелась. И вот на конце сигареты появилось ровное рубиновое пятнышко, мерцающее в полумраке комнаты. Женщина прокашлялась после первой затяжки.

– Честно говоря, – продолжала Анна, – в тюрьме я провела несколько месяцев. Первый раз. Всё очень нервно. Страшно. Агрессивно. Я не придала значение отсутствию месячных. И меня никто не осматривал в СИЗО. Только потом, полгода спустя, мою беременность подтвердил гинеколог на зоне. К тому времени её не заметил бы только слепой.

Анна, скорее всего, понимала, что рассказывает какие-то лишние подробности, но ей вдруг захотелось выговориться. Раньше она ни с кем не делилась своей историей. Никому не рассказывала о своей жизни. Возможно, считала, что это не интересно людям, которые её окружали. А возможно, не хотела показаться слабой. Чем меньше говоришь кому-то о личном, тем более осторожное к тебе отношение. Зачастую, это даёт много преимуществ.

– Рожала я под конвоем в отделении местной районной больницы, – снова заговорила Анна. – Потом меня вернули на зону. Вместе с детьми.

– Детьми? – переспросил Сергей.

– Я сказала детьми, потому что родила двойню.

Она заметила удивлённый взгляд Сергея, и уголки её губ едва опустились, словно в подтверждении сказанного.

– Да, это оказалось неожиданно для всех. Врачи не определили. Наблюдение в условиях зоновского медпункта было примитивным. Раз в месяц фельдшерица спрашивала: «Что болит?» Получала ответ: «Ничего». Делала запись в карте и отправляла обратно. Нас таких несколько человек было. Кто-то старше, кто-то помоложе. Работать не заставляли. Разрешали гулять по территории и даже ложиться на постель в дневное время.

Анна достала из сумочки салфетки и шмыгнула носом. Сергей подумал, что она сейчас заплачет. Но женщина вытащила пару белых платков из пластиковой упаковки. Тщательно протёрла ладони и бросила скомканные бумажки прямиком в корзину, которая стояла у стола.

– Ладони мокрые, – пояснила она. – Это всё из-за болезни. Постоянные перепады температуры. – Женщина прерывисто вздохнула. – Разговорчивой ещё стала.

Сергей помнил про два миллиона. Сочувствовал, как мог, и не торопил Анну вслух. Лишь украдкой бросил взгляд на часы в правом углу экрана ноутбука, и снова повернулся к ней.

– А дальше? – спросил он.

Анна набрала воздух в лёгкие:

– Дальше? Дальше я обрадовалась. Во-первых, я могла регулярно посещать ясли на территории колонии. Во-вторых, сохранялся облегчённый режим. В-третьих, я подумала, что это мой шанс на спасение. Я смогу выйти условно досрочно.

– Но не получилось, – продолжил её слова Сергей.

Анна кивнула.

– Да, – чётко произнесла она, – пожалуй, это единственное, что у меня не получилось. Я тогда повздорила с охранницей. – Она медленно втянула дым через мундштук. Выдохнула клубком табачное облако,– и то повисло на несколько секунд в пространстве кабинета. Сжала губы. Потом цокнула языком. – Когда она запускала нас к детям, а моим было уже почти по три года, она крикнула, что мы можем проходить к нашим упырям.

Сергей хмыкнул. Анна посмотрела в его серые глаза. Хмыкнула в ответ.

– Да, ты прав, Серёжа. Я тогда не в сказку попала. В понятные отношения озлобленных и затравленных людей, как по ту, так и по эту сторону колючей проволоки. Это сейчас я бы подумала много раз перед тем, как что-то сказать. А тогда, я считала, что через пару лет условная свобода ждёт меня гарантированно и досрочно.

– И что произошло? – спросил Сергей.

Он уже будто слушал аудиокнигу, которая подходила к кульминации событий.

Анна затушила сигарету. Положила мундштук на стол.

– Я назвала её сукой. Думала, матёрой уже была. Почти три года отсидела. Уверена была, что с рук сойдёт. Но, не сошло. Охранница вытащила меня из строя. Я её пыталась оттолкнуть. Естественно, была скручена подмогой и на два дня отправлена в штрафной изолятор. Мне добавили ещё три года к сроку за нападение на сотрудника охраны. Показательно. А детей отдали государству. Наверняка, причина была не во мне. Такие перебранки случались со всеми. Просто стечение обстоятельств. Может быть, приказ какой получили из центра об усилении дисциплины.