Маяк на краю света

Я надел на себя два комплекта сухой одежды и уселся перед полыхающим жаром камином, тело же всё продолжало содрогаться от холода. А когда Лили вползла в комнату, я вздрогнул уже от испуга, раскрыв рот в немом ужасе. Она растянулась на половике рядом, точно громадная рыбина — то ли комната была слишком маленькой, то ли её хвост слишком большим. Я не считал себя закоренелым трусом, но вот в эту минуту боялся находиться с ней в одной комнате. Однако и убежать в маяк не мог, ведь сам же её и позвал.

— Хочешь малинового компота? — спросил я, намереваясь хоть на миг выйти из комнаты в кухню и перевести дух.

Она кивнула.

Я вернулся с двумя большими кружками и протянул одну ей.

— Это называется «книги», — сказал, заметив её изучающий взгляд, разгуливающий по полкам. — Если хочешь, я тебе почитаю.

Она согласилась взглядом, и я взял книжку Лавкрафта. И, под видом того, что мне холодно, сел боком у огня, так, чтобы не видеть её хвоста, но и в то же время краем глаза наблюдать за её движениями и быть готовым к тому, что в любой момент она может напасть. Две истории спустя я пожалел, что выбрал именно этого писателя. Моё сердце и так обливал ледяной ужас, а сейчас даже голос стал предательски выдавать причину моего страха. Благо, словарный запас Лили не позволял ей понять и половины из прочтённого мною.

Когда же моё горло окончательно пересохло и я, поднявшись на ноги, собрался было пойти в кухню за стаканом воды, увидел, что Лили счистила с себя чешую вплоть до того места, где по всем вероятиям должны были находиться колени. Они и были! Прямо передо мной сидела уже не русалка, а человек! От коленей к ступням ещё тянулась чешуя, и, признаться, я не был уверен, что ступни вообще существовали. Не веря своим глазам, я опустился перед ней на половик и коснулся появившихся ног. А затем попробовал оторвать чешуйку близ плавника хвоста. Та была сухой и отскочила с лёгкостью.

— Я могу?.. — спросил, всё ещё не понимая, как такое возможно.

Лили кивнула, и я счистил оставшуюся чешую вместе с хвостом и плавниками. Там были ноги! Самые настоящие, самые человеческие ноги! Я не сдержал порыва и коснулся трясущимися кончиками пальцев её пятки, лодыжки, скользнув выше. Такая мягкая кожа бывает разве что у младенцев. Когда моя ладонь достигла её бедра и Лили вздрогнула, я вдруг осознал — сейчас передо мной сидит девушка. Обнажённая девушка. А я самым бесцеремонным образом ласкаю её. Я громко раскашлялся, смутившись не меньше неё, резво подскочил на ноги и, сняв покрывало с кровати, протянул его ей.

Мы сидели у камина, наблюдая за сгорающей чешуёй. Я всё расспрашивал Лили о случившемся, а она отвечала кивком или мотанием головы. Я узнал, что представители её вида могут жить и на суше, если температура их тела повышается до тридцати градусов. Однако если они долго не «пользуются» своими ногами и всё время проводят в море, то научиться ходить становится практически непосильной задачей.

— Что ещё ты от меня скрыла? Может, ты и говорить умеешь? — спросил я, хоть и понимал мотивы её поступка. Но каково было моё удивление, когда услышал её мелодичное «угу». — Я хочу, чтобы ты рассказала мне всё как есть, без утайки! Кто ты и зачем здесь! — вспылил я.

Она вздрогнула, то ли испугавшись моего гневного голоса, то ли неистового удара волн о берег.

— Тебе нельзя слышать мой голос, — тихо произнесла она, а моё сердце вдруг ёкнуло.

Это было лишь одно короткое предложение, но прозвучало оно как целая песня. Я никогда не слышал таких звуков, полных едва ли не осязаемой музыки.

— Скажи ещё что-нибудь, — прошептал ей, но она отрицательно мотнула головой. — Почему нельзя? Легенды о песнях морских сирен — правда?

Теперь она неопределённо покачала головой, скривив губы.

— Если ты будешь слышать мой голос, то вскоре впадёшь в забвение.

Мне же показалось, что уже после этих слов я начал проваливаться куда-то в темноту собственного рассудка.

— И… и что тогда?

— Тогда я смогу управлять тобой. Ты будешь выполнять любые мои приказания.

Я невольно улыбнулся, не поверив ей.

— Если ты не причинишь вреда, то я хочу, чтобы ты показала мне! — с готовностью встал я на ноги перед ней.

Лили взглянула как-то демонически, и я сглотнул подступивший к горлу ком. Последнее, что я запомнил, был её рассказ о шторме. Когда же я опомнился, обнаружил, что стою у входной двери с лампой в руке и шапкой на голове, очевидно, намереваясь пойти в маяк. Я приложил усилие, но так и не смог вспомнить, зачем решил так сделать. Тогда вернулся в комнату к Лили и спросил её, она ли послала меня в маяк.

— И захватить лампу, — добавила она.

— Но если ты способна управлять волей людей, почему ты их напугалась и уплыла от дома так далеко? — погасил я лампу и сел у камина.

— Не уплыла. Они привезли меня на корабле, — ответила она.

А я поймал себя на мысли, что опять начинаю проваливаться в какой-то мрак, потому как последнее произнесённое ею слово я даже не расслышал, скорее интуитивно догадался. Она чуть помолчала, верно, ожидая, когда моё сознание вновь вернётся к ней и продолжила: