Маяк туманного мыса

– Этот аппарат мне больше по душе. В нем ни тебе электроники, ни прочего безобразия. Просто ручку дергаешь, да газу прибавляешь, все дела… – в его взгляд вернулась грусть, грозящая перерасти в полнейшее безразличие. Он печально кивнул. – Чего ждешь, давай, дергай!

Двигатель несколько раз чихнул, выплюнул в воздух большущее облако дыма и принялся размеренно крутить генератор, вырабатывая ток. Его цокающий звук не шел ни в какое сравнение с мерным гулом двух более мощных своих собратьев, зато он работал. Об этом сообщило подмигнувшее освещение. Погасло оно на мгновение, зажглось, переходя на питание от генераторов, загорелось ровным светом.

Паренек рассеянно повертел головой, осматриваясь, медленно обернулся. Кивнул, пожимая плечами, начал что-то неразборчивое бормотать, обращаясь к самому себе.

– И зачем только вся эта электроника… выдумают же такое. По старинке надо, решения, проверенные временем использовать. Иначе что же это получается! Потерять ход в северных морях! Нет, никуда это не годится. Вот разбилось и все тут. Ни туда, ни сюда, а еще вот это… – его взгляд опустился вниз. Там, под одним из двигателей виднелось темное пятно. – Масло вытекает! Эх, механики называется, ни тебе порядка, ни результата…

Продолжая бормотать, паренек направился к двери, открыл ее, вышел, энергично захлопнул, сотрясая подземное помещение. Я взглянул туда, куда недавно смотрел матрос и застыл. Под двигателем, отчетливо-красное виднелось пятно свежей крови. Такое яркое, такое контрастное, что вряд ли хоть кто-нибудь смог бы спутать его с маслом…

– Стой друг, послушай! – крикнул я и бросился вдогонку.

Выскочил наружу, споткнулся о лежащее тело и кубарем покатился по склону. Замер, глядя в густоту тумана. В голове промелькнула мысль: «А ведь это уже было. Сколько же можно…».

Когда сознание соизволило вернуться, я поднялся и пошел по следам своего падения. Возле двери, лежа поперек дорожки, чернело в туманной полумгле тело. Паренек в матросской форме. Он лежал на боку. Из его спины торчал острый наконечник гарпуна. Его стеклянные глаза смотрели в туман, оттого и сами казались туманными…

Глава шестнадцатая

Отголоски недалекого прошлого

Скорее всего, наступило утро. Во всяком случае, именно на это намекало блеклое свечение, вырывающее из темноты очертания знакомых предметов. Трудно понять, в чем его природа, так сразу и не разберешь, что служило его причиной. Может, оно лишь блеклая серость начала короткого северного дня, а может серебряные отблески далекой луны. Нельзя исключать и вероятность того, что вся эта иллюзия света – перламутровые отсветы странного тумана, кто поймет, кто расскажет!

Мрачная обстановка, унылая, как на нее ни смотри, трудно жить без цветового многообразия. Куда ни глянь, одна сплошная серость. Вся палитра – изрядно надоевший серый цвет, полная его гамма, от убаюкивающего светло-серого оттенка, до просто-таки пугающего серо-черного тона. Несколько разбавляет монотонность абсолютная чернота, правда, разнообразия в ней…

Устал я от тумана. Жутко устал. Если в былые времена он для меня был явлением удивительным, волнующим, чуточку романтичным, да и просто в нем хоть что-то можно было различить, пусть опять-таки серое, пусть нечеткое, то эта сумрачная дымка совсем другое дело. Этот туман, он просто туман. Мрачный, темный, клубящийся. Затмил он все, забрался в каждое строение, в каждый уголок его, да даже в мою голову просочился, так все внутри затуманилось, мысли и те теряются…

Нет, все-таки это утро и дело не в относительно светлой серости, дело во мне. Чувство ширится, намекает на то, что так оно и есть. Твердит неугомонное, мол, время подниматься, вставать надо, делать что-нибудь полезное. Правда, неясно, что именно.

Я присел на своей импровизированной постели, потянулся, с удивлением осознавая, что не чувствую своего тела. Коснулся рукой лица, ощупал подбородок, нос, щеки. Странное ощущение, кажется, будто промерзло тело насквозь, просто как туша в морозильнике.

– Вот что значит спать с разбитым окном! Сделал из уютной спальни холодильник. Еще и голова раскалывается. Ощущения, будто звенит что-то внутри, будто не черепная коробка у меня, а вершина колокольни с огромным колоколом внутри. Хотя, есть и другая аллегория, можно подумать, что там не бронза мастерски отлитая звенит, а бутылки внутри перекатываются! – что тут скажешь, да давненько у меня подобного пробуждения не было, давненько так голова не раскалывалась. Пожалуй, состояние даже хуже, чем после последней вечеринки у соседей. Гораздо хуже…

Медленно и лениво перед глазами пробежали картинки изрядно насыщенного событиями вчерашнего дня. Убийца из тумана! «А ведь я его почти поймал! Жаль, не удалось довести дело до ума. Помню, кровь, тела, много тел, а еще коньяк, который так успокаивает…».