Майдан по-парижски

Она отправилась повидаться с ним, надев для этого сильно декольтированное платье, не оставлявшее ни малейших сомнений относительно прелестей, которыми обладала его хозяйка. Бедняга был просто ослеплен и невероятно возбудился. Аристократка постаралась убедить Клемана ни в коем случае не оставлять своего похвального намерения. В ход были пущены все средства обольщения, обещание кардинальской шапки и вечного блаженства на небесах. Кроме того, добавляла герцогиня, она прикажет арестовать в качестве заложников большое число сторонников Генриха III, так что никто не осмелится в королевской ставке и пальцем тронуть Жака."

Ну вобщем вы поняли, да? Пацана поймали на обычный спермотоксикоз.

1 августа Клеман выходит за городские ворота и сразу попадает на разъезд королевских войск.

И здесь тупость плана, умножается на тупость и разгильдяйство охраны.

Клеман говорит, что у него срочное сообщение Его Величеству, и проходит первый круг. Его направляют к генеральному прокурору Ла Гесслю (который при королевском войске исполняет функции особиста), который даже не допросив монаха докладывает королю, что пришел один из информаторов из Парижа.

Генрих вполне логично считает,что монах — один из людей Шико или Эпернона, и просит провести его к себе.

Клеман входит в королевские покои, Генрих сидит на кресле, его окружает четверка из Сорока Пяти. Монах преклоняет колено и подает Генриху письмо (Монпасье специально отдает ему письмо, составленное для короля арестованным президентом Парламента Арле) о ситуации в Париже и просит несколько слов сказать наедине. 

Генрих взглядом отпускает телохранителей, и продолжает читать письмо, встав с кресла. Клеман достает нож, обычный, столовый, для чистки рыбы, и вонзает его королю в живот. Вонзает неумело, всего-то на треть лезвия, и тут же в ужасе разводит руки.

Очередная цитата из Эрланже: "Король сам выхватывает кинжал из раны и наносит убийце удар в лоб. Вбежавшая стража хватает якобинца, Ла Гессль пронзил его шпагой, затем последовали еще несколько ударов. Жак Клеман стоически испускает дух, уверенный, что, безусловно, попадет прямо в рай.

Когда улеглось первое волнение, врачи успокоили придворных: рана неглубокая – несколько компрессов и его величество забудет об этой истории. Король Наваррский, спешно прибывший из Исси, находит короля в постели спокойным и диктующим своему секретарю Мегре длинное письмо, чтобы успокоить королеву, находившуюся в тот момент в Клемансо.

Подробно описав Луизе всю сцену покушения, король заканчивает: «Благодарение Богу, это пустяк, и через несколько дней я надеюсь быть здоровым». Постскриптум Генрих добавляет собственноручно: «Дорогая, я буду вести себя хорошо, моли Бога за меня и никуда не двигайся оттуда».

Успокоенный Беарнец уезжает."

Но на следующий день — адские боли в животе и рвота. Проблема очень простая — нож был грязный и в рану занесена инфекция. Будь в то время антибиотики и йод — Генрих бы уже через неделю был здоров. Вся эта ситуация накладывается на слабый организм короля — в 1581-м чуть не умер от отита. Плюс — удар ножа все-таки задел внешнюю полость брюшины (брыжейку) и и у Генриха началось внутренне кровотечение. Соответсвенно на глупость охраны, на глупость и неосторожность самого короля наложилось и халатное обследование раненного придворным врачом Мироном (стар был уже мэтр, а ведь лучше его и Амбуаза Парэ во Франции не было).

И Генрих понимает, что умирает. Умирает нелепо, от пустячной раны, и от человеческой и собственной глупости. И решает передать корону Наваррскому.

Опять Эрланже, красиво пишет все-таки! "Он приказывает войти всем военачальникам и наиболее видным придворным и встать около его постели: «Господа, – произнес Генрих, – я прошу вас, когда меня не станет, признать королем моего брата, стоящего тут, и сейчас же, в моем присутствии, принести ему клятву на верность».

В толпе придворных послышались сдержанные голоса протеста, почти возмущение: многие не могли себе представить на троне еретика. Генрих с трудом приподнимается на подушках: «Я вам приказываю», – говорит он.