Майкл Джексон. Жизнь короля

«Когда я узнал, что мои дети хотят стать артистами, я действительно занялся ими, – уверял Джозеф Джексон в интервью Time. – Когда другие играли на улице, мои мальчики работали дома, пытались научиться чему-то в жизни, добиться своего».

Занятия музыкой, возможно, и сплотили Джексонов как семью, но вместе с тем создали пропасть между Джексонами и их соседями. «Люди и без того считали нас странными из-за религии, – вспоминал Джеки. – А потом упрочили свое мнение. Они говорили: „Эй, посмотрите на этих Джексонов. Они думают, что они особенные”. Все остальные тогда собирались то там, то сям и пели со своими группами. Но нам было нельзя. Приходилось тренироваться дома. Поэтому другие ребята думали, что мы слишком задирали нос, чтобы петь с ними на углу».

Репетиции по-прежнему проводились дважды в день, до школы и после нее, даже несмотря на то, что соседи считали, что Джексоны зря теряют время. Пока они репетировали, через открытые окна доносились голоса с улицы: «Эй, Джексоны, да вы – ничто

!» В гостиную швыряли камни. Однако Джексонов это не волновало: они не обращали внимания на насмешки и продолжали репетировать, несмотря ни на что.

В 1962 году к группе присоединился пятилетний Марлон, он играл на бонго и пел, в основном мимо нот. (Марлон не умел ни петь, ни танцевать, но его все равно приняли в группу, потому что Кэтрин не позволила бы поступить с ним иначе.) Однажды, когда мальчики упражнялись, пока Джозеф был на работе, женщина наблюдала, как четырехлетний Майкл начал копировать Джермейна, исполнявшего песню Джеймса Брауна. Когда Майкл запел, его голос был таким сильным и чистым, что это поразило Кэтрин. Как только Джозеф вернулся домой, она уже ждала его у дверей, чтобы сообщить хорошую новость: «Я думаю, у нас есть еще один солист».

Джозеф бьет Майкла

Сегодня Майкл Джексон часто говорит о жестоком обращении, которому он подвергался со стороны отца. Когда в 2003 году во время неоднозначного интервью Мартину Баширу он вспомнил, как к нему относился папа, на глазах его мгновенно выступили слезы. «Это было ужасно, – говорил он о побоях, – просто ужасно». Наблюдая за Майклом, мыслями возвращавшимся в Гэри в те времена, когда отец бил его, испытываешь боль и сострадание. Без сомнения, спустя годы он все еще находится под влиянием детских травм.

Маленький Майкл был очаровательным ребенком. «Уже с ранних лет Майкл казался мне не похожим на остальных детей, – говорила Кэтрин. – Я не верю в реинкарнацию, но вы же знаете, как дискоординированно двигаются младенцы? А Майкл никогда так не двигался. Он «танцевал», словно взрослый человек».

Майкл всегда был развит не по годам. Его мать вспоминала, что в полтора года он держал бутылку и танцевал в ритме стиральной машины. Его бабушка Кристал Джонсон (позднее ее имя по замужеству) упоминала, что он начал петь, когда ему было около трех лет. «И что это был за чудесный голос, – восторгалась она. – Уже тогда его было приятно слушать».

Майкл был слишком чувствительным мальчиком, чтобы с ним обращались так, как его отец. Кроме того, он был очень проворным и принял решение избегать ссор с Джозефом. Тито вспоминал, что Майкл был «настолько быстр, что, если бы мать или отец в те времена замахнулись на него, он бы моментально убрался с их пути. Они бы просто промахнулись».

Джозеф верил, что грубая сила – ценный и полезный инструмент дисциплины. «Либо ты в жизни победитель, либо проигравший, – любил говорить он. – Ни один из моих детей не будет проигравшим». Он не задумываясь бил детей, чтобы удержать их на правильном пути к «победам». Для него было обычным делом размазать кого-то по стене, особенно когда речь шла о мальчиках. Между тем именно Майкл стал единственным ребенком в семье, который пытался отвечать, когда его провоцировал отец. Однажды, когда ему было всего три года, Джозеф за что-то отшлепал его. Рыдая, Майкл снял с себя ботинок и швырнул его в отца. Джозеф пригнулся, ботинок пролетел мимо.

«Ты с ума сошел? – крикнул мужчина. – Сопляк, ты только что подписал себе смертный приговор. А ну, иди сюда!»

В ярости Джозеф схватил Майкла и, по словам Марлона, держа его за одну ногу вниз головой, снова и снова ударял рукой, целясь по спине и ягодицам. Вскоре вопли и плач стали так пронзительны, что могло показаться, будто ребенок пытается призвать на помощь всю округу.

«Отпусти его, Джозеф, – вскрикнула Кэтрин. – Ты же убьешь его! Ты его убьешь!!!»

Когда отец отпустил мальчика, тот побежал в свою комнату и произнес, рыдая: «Я ненавижу тебя». Это оскорбило Джозефа. Он последовал за Майклом в спальню, захлопнул дверь и снова хорошенько задал ему.

«Как-то Джозеф запер сына в шкафу на несколько часов, – вспоминает друг семьи Джексонов. – Это был ужасный, травмирующий опыт».